Сиротки
Шрифт:
Они оба дотянули до последней ночи и струсили в самый важный момент, поняла она. Душан даже не думал брать разрешения у своего хозяина – как и сама Шарка решила в итоге просто сбежать от Дивочака.
К этому времени они с Пригожей и тремя парнями из его свиты оказались внутри склада. Здесь царил беспорядок: ящики, коробки и бочонки были свалены вдоль стен, на столах лежали инструменты, конская упряжь, еще какие-то вещи, мусор; в углу кто-то сгрузил огромную кучу сена. Пахло сыростью, железом и дерьмом…
Шарку сотряс неистовый, животный ужас.
Пригожа
– Откуда ты знаешь, как оно было? – спросил он. – Ты знаешь только то, что Душан сам тебе наплел. А я знаю, что на рассвете мои люди, возвращавшиеся с дозора, задержали человечка на моей лошади, ведущего моего пони, нагруженного моими сумками, и человечек этот очень напоминал моего телохранителя, которого я никуда не посылал и никуда не отпускал.
– Должно быть, какая-то ошибка… Мой пан, прошу вас! – Шарка в который раз попыталась упасть Пригоже в ноги, но ее снова поймали на лету. – Может, это был не Душан. Может быть…
– Нет, мышка.
Пригожа подошел к ней, положил обе руки на плечи и пристально вгляделся в глаза. Ничего хорошего его взгляд не предвещал – это был взор кота, играющего с добычей перед тем, как медленно разорвать ее на кусочки.
– Я не мог ошибиться, потому что все это Душан рассказал мне сам сегодня ночью. Про тебя. Про то, как ты вскружила ему голову. Про ваш чудесный план бросить все и исчезнуть в горах. Он был впервые в жизни так со мной искренен, и я ему посочувствовал, я проникся! Правда же, парни?
Парни, как обычно, согласно закудахтали.
– Да, у хозяина доброе сердце!
– Он бы отпустил, если бы Душан не был таким мудаком…
– Душан сам обрубил сук, на котором сидел…
– Хозяин строг, но справедлив…
– Да! – вскричал Пригожа и продолжил, вопя во всю глотку: – Я – справедлив! Если бы меня не пытались обмануть, воспользовавшись моей добротой! Если бы у меня попросили, а не украли, моих лошадей! Если бы, черт возьми, не плевали в лицо мне, моему роду, моему отцу, который все делает для вот такой вот неблагодарной грязи, как Душан и вы все!
Грудь его тяжело вздымалась, под кожей набухли вены. Он схватил Шарку за предплечье и грубо пихнул в сторону сена:
– Да, впрочем, можешь сама у него спросить, так ли все было!
Шарка недоуменно уставилась на него, не находя в себе воли пошевелиться. Но Пригожа уже отошел к своим людям и терпеливо наблюдал издалека.
«Ты ведь за этим сюда шла, – проснулся вдруг Голос – тот самый чужой голос, возникший в ее голове, когда она собиралась поговорить с Дивочаком. – Ты хотела узнать, где Душан».
Она подошла к стогу и начала раскидывать сено – медленно, как только могла, страшась найти спрятанное.
«Ну хватит, – отрывисто проговорил Голос, – ты не можешь делать это вечно!»
Она послушно заторопилась. Он ведь прав, Голос, кем бы он ни был: пусть все поскорее
Ее пальцы ударились о что-то твердое. Ледяные шипы ужаса снова проткнули горло, сковали руки, язык…
Из сена на Шарку уставились подернутые пеленой глаза Душана.
Она отскочила от стога. Не удержавшись на ногах, завалилась на спину, заткнула рот рукой, едва не прокусив ее до крови, – но отвести взгляда от своей находки не могла.
Душан был полностью раздет. Все его тело покрывали кровоподтеки и узкие раны. Руки закостенели между лицом и грудью, словно он все еще пытался защитить залитую кровью шею. На животе было вырезано какое-то слово – прочесть его Шарка не могла.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она сумела оторвать взгляд от мертвеца и вернулась в свое тело, сжавшееся на холодном полу. Крик и плач застряли в ее груди, так и не найдя выхода.
– Прости, если мы тебя испугали, мышка, – раздался голос Пригожи откуда-то издалека. Шарка вздрогнула: она успела напрочь забыть о его существовании. – Но ты же сама слезно просила отвести тебя к Душану. Вот мы и отвели. Ты не рада? Ты что-то другое ожидала увидеть?
Пригожа приблизился. На его лице светилось искренне удовольствие, а тело мелко подрагивало, словно стремясь против воли своего владельца пуститься в пляс. Ему было неподдельно, неистово весело.
Шарка стремительно вскочила и выбросила вперед правую руку. Сразу за правой взлетела и левая. Пригожа взвыл: на обеих его щеках расцвели алые царапины.
– Ах ты пизда-а-а-а! – завизжал он, срывая горло.
Шарка снова кинулась на него, краем глаза отметив, что громилы уже несутся к ней. Но ужаса в ней не осталось. Все, чего она хотела, – уничтожить этого красивого ублюдка. Если придется отдать за это жизнь – что ж, это была не та жизнь, которой стоило дорожить. Наоборот: это унизительное, грязное, беспросветное существование наконец-то закончится…
Она повалила Пригожу на пол, изо всех сил избивая кулаками. Но тот не растерялся и со всей силы ударил ее в глаз. Второй удар пришелся по скуле. Шарка, воя, как дикое животное, скатилась с Пригожи, но тут же вновь бросилась на него, почти успела вцепиться в горло…
Мощный удар по спине, и Шарка снова оказалась на четвереньках, ловя ртом воздух: это добежали к ней и Пригоже двое его людей. Один из них пинал Шарку по ребрам, второй бросился помогать стонущему хозяину. Третий остался стоять в стороне, держа в руках какой-то странный мешок…
– Стойте, – прорычал Пригожа. Удары прекратились. Шарка рухнула на живот. – Она нужна мне живой. Вы же хотите развлечься, парни? – Угодливое, радостное ржание. – Ты, мразь! – Он приблизился и харкнул ей в лицо. – Ты не заслужила легкой смерти! Я хочу, чтобы ты умоляла меня о ней…
– Мой пан, – подал кто-то голос. – Смотри! Плелся за нами всю дорогу.
Все тело Шарки от макушки до пальцев ног ныло от боли – но и эта боль не смогла перекрыть новую, самую большую волну отчаяния, когда она поняла, о чем идет речь.