Сиротский дом
Шрифт:
Клара бродила по Лавенхэму, жадно впитывая новые впечатления, когда на нее вдруг налетела молодая модно одетая женщина, двигавшаяся на удивление быстро – особенно если учесть булыжную мостовую и высоту каблуков незнакомки.
– Здравствуйте! Вы, наверное, заблудились?
В Лондоне уж точно никто не подошел бы к ней вот так, в толпе незнакомых людей, поглощенных своими делами, но внимание молодой дамы было Кларе почему-то приятно, и она ответила:
– Да нет… я вовсе не заблудилась. Пока что я вполне ориентируюсь. Я просто хотела немного осмотреться.
– Надолго собираетесь здесь задержаться?
– Надеюсь, что да.
– Но это
Дальше они пошли рядом, как две подружки, давно и хорошо знающие друг друга. Незнакомка была, видимо, ровесницей Клары. На ней был отлично сидевший костюм приятного небесно-голубого цвета – жакет и юбка-карандаш. На пальце, естественно, обручальное кольцо – большинство ровесниц Клары были замужем, – хотя, конечно, после войны эта женщина могла оказаться и вдовой. Волосы у нее были почти белые, обесцвеченные – этот голливудский стиль Клара просто обожала. Такими блондинками стали сейчас очень многие знаменитости, и если бы у нее самой хватило смелости, она наверняка сделала бы со своими волосами то же самое. Впрочем, она свой стиль не меняла уже много лет, с сожалением понимая, что обесцвеченные и окрашенные волосы требуют постоянного внимания и ухода, на что у нее, вероятно, не хватит ни времени, ни терпения. Честно признаться, она в последнее время ленилась порой даже носик попудрить, считая это необязательным.
А потому сочла большой удачей столь внезапное знакомство со своей ровесницей, которая впоследствии могла бы стать ей подругой.
– Вы знаете, я гуляла и все думала: ну до чего красивая деревня!
– Да у нас и община просто замечательная! Слушайте, я же вам все могу рассказать и о Лавенхэме, и о наших жителях. Меня Дотти зовут. Миссис Гаррард – ох, до чего же приятно это произносить! Вообще-то замужем я всего полгода. А вон и мой муж – и слово «муж» произносить тоже очень приятно! Ларри! – окликнула она мужчину в мягкой фетровой шляпе, изучавшего объявления в витрине почтового отделения. – ЛАРРИ! Иди скорей сюда, познакомься с…
– Мисс Ньютон. Клара.
– Мисс?
И, конечно же, снова «этот взгляд». Клара даже не сомневалась, что он последует. А миссис Гаррард еще и языком сочувственно поцокала, окрасив себе зубы яркой помадой.
– Ничего страшного, не берите в голову, – затараторила она. – Я обожаю строить планы и осуществлять их. И уверена, что мы с вами непременно подружимся. Вы где остановились? Если в «Лавендер Армз» – то это просто мечта. Говорят, только ради их завтраков умереть стоит. Ларри обещал, что на годовщину свадьбы мы проведем денек в этом отеле. На деревянную свадьбу. Или железную? Никак не могу запомнить.
– Я живу в «Шиллинг Грейндж».
Миссис Гаррард остановилась как вкопанная.
– В Грейндже? Но ведь это же не гостиница!
– Нет, не гостиница.
Но Дотти Гаррард, совсем понизив голос, все продолжала удивляться:
– Неужели вы остановились в бывшем сиротском приюте? Ведь Грейндж – это же сиротский приют!
– Да, именно там я и остановилась.
Она сразу почувствовала, как изменилось отношение к ней миссис Гаррард. Подбоченившись, с вызовом та спросила:
– Но зачем, скажите на милость, вы там остановились?
– Я там теперь живу.
Кларе нравилось слово «заведующая». Оно предполагало, что ее главная задача теперь именно в заведовании этим домом, в заботе о нем. А уж это она могла делать даже с закрытыми глазами. Сотрудники фирмы «Харрис и сыновья» любили повторять, что ее второе имя – трудяга.
– Вот, значит, как?
– Что именно?
– Это заведение здесь совершенно ни к чему! А уж с главной улицы его точно следует убрать. У нас городок респектабельный. Здесь родилась Джейн Тейлор.
– Кто?
Миссис Гаррард, словно приходя в отчаяние, тряхнула головой и заявила:
– Знаменитая поэтесса! И Констебль! [3] И сэр Маннингс [4] , художник! Вам, конечно же, известны его портреты лошадей?
– Сэр Маннингс рисовал портреты лошадей? – Клара окончательно развеселилась, представив себе художника за мольбертом, которому позирует лошадь.
К миссис Гаррард наконец присоединился ее муж. У него под мышкой была маленькая коричневая собачка, шерсть которой полностью совпадала по цвету с цветом его усов. С виду он казался весельчаком. Джуди бы, наверное, сказала, что этот человек «доволен собой».
3
Джон Констебль (1776–1837) – знаменитый художник-пейзажист родом из Саффолка (Дэдхэм), который даже называют «краем Констебля».
4
Сэр Альфред Маннингс (1878–1959) – один из лучших английских художников-анималистов, изображал главным образом лошадей; ярый противник модернизма.
Миссис Гаррард пихнула его под локоть.
– Это… в общем, она приехала сюда работать в сиротском приюте! Ничего получше не нашла!
– Знаете, нам бы так хотелось убрать отсюда этот приют! – прочирикал ее супруг. Голос у него оказался неожиданно высоким, и это было так смешно, что Клара, хоть и была смущена их реакцией, с трудом сдержалась, чтобы не хихикнуть. – Поймите, ничего личного! Просто он не вписывается в стандарты здешней жизни. И сбивает цены на недвижимость.
– Не говоря уж обо всем прочем! – фыркнула его жена.
– Нам кажется, им было бы лучше в Ипсвиче, – снова вступил он. Песик покровительственным жестом положил лапку ему на плечо. Только это не он нуждается в покровительстве, подумала Клара. – Или в Клэкстоне. В Клэкстоне для детского дома самое место.
И чета Гаррардов медленно двинулась прочь.
– У вас будет бумажная свадьба! – крикнула Клара. – Точно, бумажная! Так первая годовщина называется. Бумажная, а не деревянная!
Не успела Клара вернуться домой – ядовитые слова миссис Гаррард все еще звенели у нее в ушах, – как появилась сестра Юнис, плотно закутанная в плащ и с ковровым саквояжем в руках.
– Ну, прощайте, моя дорогая, – сказала она вполне душевным тоном, которого Клара даже и представить себе не могла в ее исполнении.
– А что случилось?
– Уезжаю я. Навсегда.
– Как? Уже? Не может быть!.. А кто же… кто же расскажет мне, что и как тут делать?
Сестра Юнис даже не пыталась скрыть, что счастлива.