Сирус с планеты Дэрна

Павлов Игорь Васильевич

Переложив пилота на лист железа, мы поволокли его к нашему жилищу.

Наша свалка огромна. В основном это куски пластика, стали, проволоки, поломанное оборудование, в общем всякий хлам, который никому не нужен. Сюда же привозят отработанную породу с шахты номер два, вот ее и нужно утилизировать за пределы купола. Вечером привозят на телегах бочки с породой, забирают пустые. Переношу их за пределы купола в яму, она в ста метрах от купола. С бочками мне приносят фильтр. Сама маска у меня есть, выдал дядя Кайм. Фильтра хватает на день работы, причем едва–едва. К

концу уже ощущается, как проникают частицы радиоактивной пыли в мой нос. За день перекатываю все бочки, высыпаю и возвращаю назад. По правилам безопасности, без снаряжения человек может находится за пределами купола не более часа в день, это дневная норма, если ее превысить, то организм начнет разрушаться. Раз в десять дней в своем доме дядя Кайм делает мне инъекцию, очищающую мой организм от радиации. У моего друга Манса несколько иная работа, он увозит мусор из города.

На свалке мы соорудили себе жилище. Под грудой мусора имеется проход в небольшой вагончик. Вагончик закрывается изнутри на придуманный Мансом засов, представляющий собой толстую изогнутую стальную палку. Она проходит через ручки в люке и стене. Очень важно, чтобы жилище закрывалось. Но сам вагончик – это еще не наш дом, дальше, под листом железа на полу дыра. Там лестница вниз, саму лестницу я нашел на свалке, своего рода железный трап. Очень удобно. Именно под вагончиком наш дом. О нем никто кроме нас двоих не знает.

Мы дотащили пилота до вагончика. Сбоку от люка расплавленная краска и копоть напоминали о том, как нас хотела поджечь соседская банда. Благо, они не знали, что мы под вагончиком живем, секретный выход, очень узкий, низкий и опасный. Манс с трудом пролезает, а я худой и ловкий, мне полегче. Помню, как огрел одного камнем по голове, когда поджигатели стали убегать. В тот день сильно испугался. За убийство наказание – смерть, это правило хозяев. Тем не менее, это не страшило наших соседей. А может они просто хотели напугать нас. И все же, горючая смесь стоит дорого, ее сложно достать нам, беспризорникам. Дорогая попытка напугать провалилась.

С трудом мы затащили пилота в вагончик. Предварительно я осмотрел наш проволочный узел, выполняющий роль замка. Наш узел особенный, его не повторить другим. Сочетание цветов и переплетений уникальное. Открыть дверь в наше жилище можно, зайти тоже, но мы об этом узнаем и примем меры. Если проволока сорвана, значит, внутри кто–то или был там, но не потрудился вернуть проволоку на место, если узел изменился, то были внутри и постарались, чтобы мы об этом не узнали. Узел, простая хитрость, но распространенная среди опытных банд колонии.

В это время на свалке никого не должно быть. Но на всякий случай Манс пробежался осмотреться, нет ли посторонних глаз. Пропустим свидетеля, и придут хозяева, свалку сожгут вместе с нашим вагончиком и пилотом.

Мы уложили командира на матрац. Вниз по лестнице его тащить было опасно, слишком шаткая конструкция для такого веса.

В потолке у нас дыры, они служат освещением днем, еще имеются две автономные лампы. Манс когда–то украл их с одной из шахт. Лампы работают от энергии

солнечных батарей, днем мы выставляем их на свет, они заряжаются, на ночь хватает.

Я принес пластиковую бутылку воды из наших запасов. Совершенно не знаю, что делать с пилотом. Мысли только о том, что нужно ждать, когда он очнется и сам скажет, чем же ему помочь.

Пилот лежал, а я заворожено смотрел на его знак командира, красующийся на груди. В тусклом синем цвете золотые полосы были столь же прекрасны, как и он сам. Манс сидел напротив меня, с другой стороны от пилота и посматривал то на него, то на меня участливым взглядом.

Пилот задышал глубже. Грудь стала работать с большей амплитудой. Вскоре он открыл глаза и несколько секунд смотрел на дырявый потолок, пребывая в неподвижном состоянии. И вдруг он дернул рукой, его кисть оказалась на месте, где должен был висеть его бластер.

Вот это реакция! Я не уловил движения, все произошло слишком быстро. Пилот приподнял голову и посмотрел на меня, затем на Манса, потом снова на меня. Его глаза были ярко синие, выразительные и строгие, глаза настоящего командира крейсера! Он за две секунды понял по выражениям наших лиц, что из двух мальчишек главный я.

У меня бешено заколотилось сердце. Хотел улыбнуться пилоту, но вместо этого оскалился как дикарь. Захватило волнение.

– Мы не враги, – небрежно вырвалось у меня.

Пилот продолжал неподвижно смотреть в мои глаза изучающим взглядом.

– Мы вас спасли, – добавил Манс, его голос был более мужественный, чем мой сейчас.

Я удивился смелости друга.

– Кто еще знает, что я здесь? – вдруг произнес пилот.

Его голос был настолько властным, что мурашки пробежали по всему телу.

– Никто, – пролепетал я.

Вдруг пилота охватил спазм, он задергался, взялся за живот и перевернулся на бок. Его стошнило чем–то черным. По–видимому он получил большую дозу радиации.

Немного отплевавшись, он вытер рот и, как ни в чем не бывало, принял на матрасе почти сидящее положение.

– Дайте воды, – скомандовал он.

Я машинально протянул бутылку. Он выпил тремя глотками пол литра, не меньше. Мы замерли в ожидании, что же будет дальше.

– Далеко я от места крушения корабля? – спросил он меня.

Его взгляд вселял трепет.

– Километров пять, – ответил я.

– Плохо, – обронил пилот, морщась.

– Я замел следы командир, – поспешил сказать я. – Хозяева, то есть Креалимцы не смогут найти нас какое–то время, хотя они уже рыщут там, видел их…

– А ты смышленый мальчик, – прервал пилот.

– Мое имя Сирус! – немного смелее ответил я.

Пилот протянул мне руку.

– Я командир первого класса армады Зинона Громур–оун, – представился он.

Я неуверенно протянул руку в ответ, переваривая в голове его имя, звание... Наши кисти сомкнулись в рукопожатии. Он сжал сильно, я постарался ответить. Его густые черные брови приподнялись от удивления.

– Крепче жми Сирус, – сказал он, не выпуская моей руки. – Давай сильнее, мужское рукопожатие! Вооот! Молодец!