Система 3

Дикий Электрик

— Поняла. Пока контролируй эту тройку. А я медленно лечу к остальным. — говорю я выводя корабль на курс.

Вот мы в 50 тысячах километрах от эскадры. Даю целеуказание корабликам. Старт. Нас похоже засекли начинаю разворот для ухода.

— Тройка идёт к нам. Удаление двойное. — говорит Яра.

— Приняла. Готовлю подарок. По две на каждого. — говорю я внося данные в целеуказания кораблей.

— Будут в расстоянии нашего удара через 30 секунд, до удара по эскадре 40 секунд.

— Пошли “рыбки”- говорю я отправляя корабли в последний

их полёт.

Смотрю на экран, где эскадра. Наши кораблики достигли целей. Пошли пробития корпусов и взрывы. У линкора похоже рванул реактор и он исчез во вспышке аннигиляции. При взрыве реактора на антиматерии цвет вспышки другой, чем от простого.

— Ярка, они на антивеществе летают. — говорю я радостно.

— Вижу. Вон два крейсера рванули. Им и по одному кораблю хватило. Остальные перестроились и продолжили атаку. — отчитывается она.

С эскадрой покончено. Оставшиеся корабли атакуют огромный транспортник. Вот они врезаются на огромной скорости в него. Происходит четыре взрыва аннигиляции. Последний оставшийся кораблик нашёл большой обломок транспорта и врезался в него.

— Противника не фиксирую. — рапортует Яра.

— Валим отсюда. Пока их подкрепления не прибежало. — говорю я разгоняя корабль.

Уйти мы успели, перед самым нашем прыжком зафиксировали далёкий выход больших кораблей.

Через четыре дня выходим из прыжка в системе откуда отправлялись на операцию.

– “Улей”, просит курс к базе. — говорю я по связи.

– “Улей” принимай. Как прошло? — оживился диспетчер.

— Отлично. Линкор, Десять крейсеров и транспортник. — радую я его.

— С меня выпивка. Добро пожаловать домой. — говорит он.

Мы выходим на курс и встаём на парковочной орбите. За нами прибывает катер и мы летим в штаб сектора. Там сливаем в сеть съемку боя. Командование смотрит.

— Реакторы на антивеществе, они серьёзно? Это же бомба в своём корабле. Хорошая встряска и тебя нет. Проблема только одна, что их корпуса к плазме устойчивы. Теперь понятно как гномов разбили. Их снаряды проходят наши экраны, основные орудия у гномов плазменные. При реакторах на антивеществе кинетика может давать по 10–20 выстрелов в минуту в зависимости от калибра и накопителя. Плазма 2–3 в минуту. А пушек у них много. Так что тут даже о прицеливание можно не думать. Дал плотный залп в сторону противника и жди пока его накроет. — возбуждённо и сумбурно заговорил командующий.

— Вы лучше думайте, что делать. Такое избиение как мы устроили, вполне возможно будет сложно повторить. Они далеко не дураки. Гномов с их технологиями вон как быстро раскатали. — говорю я.

— Мы тут по дальним складам полазили и нашли старые корабли с кинетическими пушками. Сейчас тащим на модернизацию. Но этого мало. Ваши верфи конечно что то построит, но можем не успеть. Мы опасаемся, что они двинутся скоро. — вздыхает командующий.

— У вас же куча старых штурмовиков. Давайте их в мины превратим. — говорит Яра оторвавшись от планшета.

—

Как ты себе это представляешь? — поворачиваюсь я к ней.

— Смотри, я уже прикинула, начиняем его взрывчаткой и устанавливаем в систему датчик фиксации антиматерии, сбрасываем их в систему. — показывает свою идею Яра.

— Ну большие корабли не уничтожат, но повредят. Датчиков на антиматерию на складе куча можно попробовать. — говорит командующий.

— Готовьте. Думаю наш корабль сможет сработать как минный заградитель. Только необходимо, чтобы наши “мины” ещё наводчиками для других выступали. — говорю я.

Решаем проверить идею Яры. Один старый штурмовик сделали “миной” на другой установили имитатор реактора на антивеществе. Мина засекла цель на расстоянии 500 километров. Штурмовик на форсаже проходит это расстояние за 15 минут, если отключить гравитационный компенсатор и убрать в настройках ограничение на ускорение и манёвры то пройдёт за 5. Что он и сделал протаранив цель и взорвавшись.

— Хорошо, но дистанцию засечки желательно увеличить. — говорю я инженеру.

— Надо подумать чем их корабли ещё “фонят”. Тогда добавим датчиков. — отвечает он.

Глава 35

Подготовка шла полным ходом, мы готовились к испытаниям в деле. Кто то покрутит пальцем у виска, “какие мины в космосе?”. Ставить мины для перекрытия пространства бессмысленно, у вас не хватит ни средств, ни возможности закрыть миллионы километров, но вот разгонный вектор или вектор выхода из прыжка возможно.

Представьте, что вы стреляете на дальнюю дистанцию, и отклонение на полградуса приведёт к тому, что пуля не попадёт в центр мишени. Здесь происходит нечто похожее, хотя и не так строго.

Прыжковый «туннель» не является идеальной прямой. Это как стрелять в трубу, у которой нет больших изгибов. Однако зоны входа и выхода из вектора прыжка имеют радиус всего в тысячу километров. Если вы не попадёте точно в зону входа, есть риск выйти из прыжка не там, где планировали, возможно, даже в соседней системе. Поэтому, зная направление входа, можно перекрыть доступ к себе.

Прыжок — это нечто удивительное и непостижимое. Прыжковый двигатель создаёт особый «пузырь», который при достижении определённой скорости выходит из нашего пространства и времени. Этот «пузырь» — своеобразный шар-призрак, который летит сквозь обычное пространство, не соприкасаясь с ним.

Когда «пузырь» исчезает, вы возвращаетесь в обычное пространство. Интересно, что, как мне рассказал профессор в университете, невозможно столкнуться с массой более килограмма при выходе из «пузыря». Пространство само отталкивает более лёгкие предметы в сторону. Это явление назвали «эффектом Мапа», в честь учёного, который его обнаружил.

Корабли, способные на прыжок, используют гравитационный генератор для разгона до сверхсветовой скорости. Благодаря этому генератору, корабль в обычном пространстве как бы теряет свою массу.