Система-84
Шрифт:
— Да ладно, перестань. Это я и сам понимаю... Погоди-Ка... Теперь все сходится! Если Хальстрем был программистом... он мог с помощью Системы-84 раздобыть сведения о наркоманах — тех, кто употребляет сильные наркотики. А потом остается только открыть... возродить, так сказать, старый рынок.
Турен потер нос. Больше всего ему хотелось, чтобы эти двое ушли и оставили его наедине с лампой. «Кстати, куда я сунул очки?»
— Но как связать это с картинами и долговыми расписками? — спросил Люк.
— Какими еще картинами? — вмешался Бергстрем. — Сегодня я слышал несколько странных историй о наркоманах, которых
— Что? — хором воскликнули Турен и Люк.
— Ну да, приблизительно через пару часов после того, как обнаружили труп Деревянного Исуса...
— Деревянный Исус умер? — Улле Люк не верил своим ушам.
— Кто такой Деревянный Исус, черт возьми? — сказал Турен. — Ах, да-да, спаситель...
Бергстрем коротко проинформировал шефа о случившемся. Несколько наркоманов явились по собственному почину в разные полицейские участки и рассказали странную и бессвязную историю о том, как они получили картину в обмен на собственную душу.
— И часть из тех, кто рассказал сегодня эту байку, утверждают, что рассказывают только ради Деревянного Исуса. Кажется, он напал на след... Кое-кто явился в участок всего полчаса спустя после того, как его нашли мертвым. Телеграф джунглей работает быстро...
— Значит, та же самая история, — сказал Турен. — Черт, а как мы узнаем... Какого дьявола это нам дает?
— Ну, если существуют письменные обязательства... — предложил Бергстрем.
— Письменные обязательства! Ты иногда болтаешь, как какой-нибудь чертов законник, выворачивающий закон наизнанку. Продавать дорогие картины не запрещено! Контракты ведь подписаны не на героин, а на картины.
Турен был рассержен и про себя решил, что Бергстрем не стоит тех хвалебных слов, которыми мысленно сам одарил его в последние полчаса.
— Да... конечно...
Люк просительно протянул пустой стакан Турену. Тот автоматически наполнил его, не задумываясь над своими действиями, энергично потер нос, который стал заметно краснеть.
— Должен признаться, есть еще одно обстоятельство, внушающее мне тревогу. Хальстрем не мог действовать в одиночку. Кто-то из нашего управления помог ему получить некоторые цифры.
— Какие цифры? — спросил Люк. — Ты хочешь сказать, что замешан фараон?
— Скорее всего. У Системы очень сложная... Объясни ему, Бергстрем, ты разбираешься в этом лучше.
— Система-84 закодирована, получить из нее инфор-
13 Зарубежный детектив \ 93 мацию можно, только зная код, разрешающий машине отвечать. Есть коды персональные и секретные. Те, кто занимался программированием, сами не могут получить никаких сведений. Только у нескольких особо доверенных лиц в Доме полиции, как, например, у комиссара... — Турен послал ему взгляд, полный яда, — ...как у комиссара и меня самого, в удостоверениях личности проставлен код. Но кроме того, мы сами набираем персональную комбинацию из девяти цифр, которая должна соответствовать коду на удостоверении... Девять цифр плюс секретный, неизвестный даже нам код на удостоверении.
Два стаканчика выдержанного папнтка согрели Улле изнутри. Теперь он мог позволить себе расслабиться.
— А если Хальстрем раздобыл удостоверение? — предположил он.
— Исключено. Все удостоверения на месте, — сказал Бергстрем.
— Мы знаем это точно, — добавил Турен.
— Каким образом?
—
— Но? — заинтересованно повторил Турен.
— Но в комплексе мер обеспечения безопасности Системы существует одна тонкость — Система сообщает, когда и при каких обстоятельствах была выдана информация. И кем она была затребована.
— Так медь тогда нужно только спросить! Какого, черта ты не сделал такой элементарной вещи?
Турен был в высшей степени раздражен, и раздражение его еще больше усилилось, когда он заметил, что начал говорить как начальник государственной полиции. Уж кому-кому, а начальнику полиции Турен хотел бы подражать меньше всего.
— Может, машина нам выдаст имя убийцы? — Люк чувствовал приятное щекотание в животе от напряженного ожидания.
— Я спрашивал, — тихо ответил Бергстрем. Он не спеша вынул свой черный блокнот. Турен уже прошел точку кипения, но так и не придумал какой-нибудь убийственной колкости. — Вот здесь у меня есть... Я подумал, что комиссару интересно будет самому взглянуть на результат... — Бергстрем развернул бумажную ленту. На лице расплылась широкая улыбка. — Сведения о бывших наркоманах, употреблявших сильные наркотики, были затребованы из Системы-84...
— Да говори же скорее, пока мы не лопнули.
— ...комиссаром Свеном Туреном, начальником отдела насильственных преступлений города Стокгольма.
Свен-Эрик Свенсон ел свое любимое блюдо — сосиски с картофельным пюре.
Еда являлась одним из пунктов расхождения между ним и Улле Люком. Люк предпочитал ходить в изысканные рестораны, во всяком случае, в рестораны, славившиеся своей кухней, к чему Свенсон не испытывал ни малейшего энтузиазма. Он вряд ли чувствовал разницу между жареным и вареным мясом. Свинина, телятина, баранина были для него примерно на один вкус. Жареная картошка с чесноком пахла отвратительно, отдавала жиром. Кроме того, частенько язвил Свенне, сидение в ресторанах не слишком вяжется с социалистическим мировоззрением.
— Грубиян, — обычно отзывался Люк. — А потом, с каких это пор вкусная еда стала привилегией буржуазии?
— Только в старых шведских детективах фотографы изображались как гурманы, — парировал Свенсон.
Но в сосисках и пюре он знал толк, принадлежал к тем энтузиастам,, которые могут объездить половину Йокгольма, только чтобы съесть по-настоящему приготовленные сосиски и пюре.
Сегодня Свенне Свенсону не пришлось ехать далеко. Одно из его любимых заведений на улице Эрика Даль-берга было открыто.
— Не позвонить ли мне Улле, — сказал Свенсон, обращаясъ к сосиске. — Мне кажется, что это была та самая картина... Или ее родственница. — Он решил купить еще одну сосиску. —- Будьте добры, еще одну, — сказал он в окошечко. — Хорошо прожаренную, с кетчупом, и побольше горчицы, пожалуйста. Хлеб, если можно, тоже поджарьте.
Сегодня Свенсон выполнял работу для отдела культуры. Такого рода задания он не любил. Журналисты-культурники никогда с ним не ездили, просто давали задание,; сидя в редакции и пытаясь на словах объяснить, чего бы им хотелось. Так и на этот раз. Чарли Лагер из отдела культуры открыл одного художника из Андорры, чья выставка должна состояться через месяц в Нюнесхамне,