Система Ада
Шрифт:
Беглецы, выбрав направление, чуть ли не с километр двигались по несколько раз поворачивавшему освещенному штреку, не встретив ни одного человека. Через каждые два поворота они останавливались, сверялись с картой. Кажется, это был в действительности, как Миша с Катей и предполагали, незаселенный периферийный участок Системы Ада. Схема позволяла срезать путь за счет неосвещенных штреков, где они включали один фонарь. Второй берегли.
И только в сердце закралось радостное подозрение, что удастся дойти без опасных препятствий, хватит уже, кажется, -
– Обойдем?
– шепнула Катя, покрепче прижимая к себе спящего ребенка, чтобы не подал голос.
– Боюсь, большой крюк, - ответил Миша и приготовил проверенную надежную "беретту".
В пистолет была вставлена новая полная обойма. В старой оставалось еще четыре патрона.
Часовой услышал их и осветил фонарем. Два луча схлестнулись.
– Стой! Кто идет?
– Иди! Кто стоит?
– озадачил его Миша встречным вопросом.
Повисло несколько секунд тишины. Часовой догадался, что нужно спросить пароль.
– Грудью.
– Проложим, - не задумываясь, ответил Шмидт. Он уже так наблатыкался в революционных песнях, которых никогда особенно и не знал. Генетическая память. Но нужно было еще выяснить, чей это часовой.
– Кзотова будь готов!
– наугад произнес Михаил.
– Всегда готов!
Слава богу, свои, если можно так выразиться.
– Доложить обстановку с зотовским энтузиазмом, - скомандовал Шмидт.
– Не надоело тебе?
– шепотом проворчала Катя.
– На вверенном мне участке передовой охраны все тихо и светло... бодро начал часовой, но потом, как следует разглядев мужчину и женщину, вышедших на свет, что-то засомневался.
– А вы кто такие тут на передовой?
Он был родом из профессиональных часовых-автоматчиков, ему было позволительно кого-нибудь подозревать по долгу службы и выражаться человеческим языком.
– Обязан знать, скотина!
– рявкнул Шмидт, вспомнив о погибшем в нем артисте.
– Из какого экипажа?
– Второй экипаж охраны, товарищ...
– Товарищ капитан особого отдела Шмидт. А это сама товарищ капитан Зотова, член ЗСРП с тысяча восемьсот девяносто девятого года.
– Слушаюсь, товарищ капитан!
– Часовой вытянулся в сутулую струнку.
Катя улыбнулась, укачивая младенца, пробудившегося от этого рявканья.
– Где дудковские империалисты?
– продолжил Михаил.
– На ближайших участках дудковских империалистов и агрессоров нет. Линия фронта там.
Автоматчик сделал рукой слишком широкий жест, обозначающий линию фронта с трех сторон. Да и была ли она сейчас, эта чертова линия фронта, после смерти Дудко? Дурацкая линия смертельного противостояния. Штрек, в котором шла эта беседа, был ничуть не ценнее других, за которые шли, а может, и до сих пор идут кровопролитные сражения.
– Часовой... Как тебя?
– Часовой впередсмотрящий Мовчан.
– Мы выполняем ответственнейшее задание лично товарища Зотова по доставке младенца. Ты должен
– Есть хранить крепкое зотовское молчание. Они пошли дальше. Свернули в темный штрек. Еще несколько поворотов, проходов, хранивших вечную, непроницаемую тьму, обрадовали Мишу.
– Верно идем, Катюш, верно. Дикие сплошь места начались.
– Ну, раз верно, давай передохнем, - вздохнула молодая мама.
– Детеныш, кажется, описался.
Пока Катя обслуживала юного Зотова, Миша покуривал при свече. Потом он заметил, что свеча быстро прогорает, задул ее и стал подсвечивать Кате фонариком. В какой-то момент ребенку что-то не понравилось, а может, просто осточертела пещерная жизнь. Он захныкал. Шмидт выругался про себя. Пока они не пересекли кольцевой коридор, ни о какой безопасности тут не стоило и задумываться. Но Ванечка не умел хранить режим молчания.
Они не услышали осторожно приблизившегося к ним человека и были пригвождены к месту лучом фонаря на каске и одновременно взяты на прицел автомата ППШ.
– А ну, пароль, - просипел простуженный голос.
– Да пошел ты, - тихо ответил Шмидт, вставая и прикрывая Катю от, возможно, опасного освещения.
– Ну?
– напрягся подошедший.
– Ну, кзотова будь готов. Я не знаю, какой сегодня пароль. Я капитан Шмидт с ответственным...
– Ха-ха-ха, - с сиплым торжеством победителя рассмеялся этот человек. Ошиблись, господа агрессоры, супостаты зотовские. Решили дудковские вольные нивы потоптать?
Миша посветил в лицо незнакомцу и с трудом обнаружил в нем знакомца. Это был Равиль Кашафутдинов. Встреча одноклассников в экстремальных условиях. Равиль здорово постарел, а главное - был ранен в глаз или вовсе его лишился. Лицо перечеркивала повязка из ткани веселенькой расцветки.
– Равиль!
– А ну, задуть лучинушку, басурмане проклятые. Тут я командую.
Шмидт погасил свой фонарь. Катя взяла перепеленутого ребенка на руки и выглянула из-за плеча своего мужчины.
– Рав, ты не узнаешь нас?
– спросила Катя.
– Равиль, я Миша, это Ка...
– Узнаю, что вы зотки поганые. Эх, любо дело Дудко, не ведено вас нонеча в плен брать. Зараз же говорите, с каким заданием проникли на нашу родную землю, и пошмаляю вас к зотовской матери.
– Хорошо, Равиль, я зараз тебе скажу наше задание.
– Откуда знаете мое боевое имя? Разведка сработала?
– С пятого класса знаю, Кашафутдинов, идиот ты несчастный.
– Доезжачий Кашафутдинов, - поправил Равиль.
– Равка, ну ты что?
– чуть не заплакала Катя.
– Мы же вместе сюда пришли в пещеру, год назад, наверное. Вспомни: Васька Рябченко еще был, Сашка Савельев... Ты забыл, Равчик, миленький.
– Так и не скажете задания?
– настаивал одноклассник, поднимая оружие.
– Именем товарища Дудко...
– Да сдох твой Дудко давно'!
– выкрикнула Катя.
– Нет его. Что ты делаешь...