Система «Агрессия». План Аршала. Создатель страха
Шрифт:
Они остались вдвоем, и оба долго-долго не могли найти в себе силы жить. Была и работа с психологом, и даже реабилитационный санаторий, и все равно прошло более года, прежде чем она снова начала замечать мир вокруг, самое простое – траву на лужайке, солнце, людей…
Когда дед сообщил, что собирается обучать ее по программе спецагента, она подумала только – значит, так надо. Дед был непререкаемым авторитетом, и сомневаться в правильности его решений ей не приходило в голову.
С тех пор о ее настоящей жизни не знал никто. Ежедневно после обычных уроков Ким уезжала
И весь этот долгий период она жила лишь долженствованиями. Действовала в соответствии с программой «выживания единственного сокровища», продуманной и «утвержденной» для нее дедом. За пределами работы у нее не было ничего. Сомнений в правильности такого существования по-прежнему не возникало. Пока два года назад не произошла встреча с Джошем – неожиданная и никем не предусмотренная…
Они познакомились на улице: на автобусной остановке, где она, чтобы развлечься в ожидании, прогуливалась по острому тонкому краю тротуарной кромки. Внезапно чья-то рука мягко, бережно поддержала ее сзади за локоть.
– Девушка, осторожнее…
Она обернулась и увидела кареглазого парня со спутанными кудрями и рюкзаком, небрежно закинутым на плечо.
– Вы такая хрупкая… – закончил он, и от смущения густо покраснел. И это было так трогательно – до сих пор никто вот так не заботился о ней…
Они познакомились. Джош работал инженером-энергетиком на одной из электростанций и очень любил свою работу. Вырос он в большой семье в штате Айдахо, имел множество друзей и был простым, жизнерадостным и очень добрым…
Ким пришлось представиться переводчиком-синхронистом на госслужбе, длительные командировки объяснить международными поездками. Сложнее всего было убедить Джоша, что в этих командировках ей запрещено пользоваться сотовой связью; помог намек на секретность работы при правительственных переговорах…
Вскоре они начали жить вместе, и в ее бытии появилось много такого, чего не было никогда. Ужины вдвоем.
Доверительные разговоры. Совместные прогулки, походы на выставки и другие мероприятия. Обсуждение книг и фильмов. Летние выезды на барбекю с друзьями и их детьми – забавными малышами. Общение с родителями, бабушками, тетями, братьями и сестрами по скайпу. Внимание и забота. И много-много тепла и любви…
И постепенно перед Ким начала открываться другая жизнь. Без постоянного напряжения и состояния «начеку». Обычная – та, которой живут миллионы людей, и она нравилась все больше и больше. Иногда девушка позволяла себе помечтать: представить, что живет как все. Что ей не нужно ждать вызова на задание, что она работает на обычной работе, по вечерам возвращается в дом, к любимому, и так – умиротворенно и стабильно – проходят дни, месяцы, годы… Но ощущение спокойной тихой радости, возникавшее от грез,
А потом Джош сделал ей предложение. Она попросила пару дней на раздумья. И все это время мучительно взвешивала, как поступить. Быть с ним вместе всю жизнь ей хотелось больше всего на свете. Но лгать? Ее отец лгал матери, и та умерла, так и не узнав правды. Нет, Ким так не могла…
Этот разговор она запомнила слово в слово, и, наверное, навсегда. Решилась на него вечером, села рядом с ним и, собравшись с духом, выговорила:
– Джош, я не могу тебя обманывать. Ты должен знать правду. Я – вовсе никакой не переводчик. Подробно рассказать тебе о своем занятии я не смогу, но вкратце – на самом деле я работаю в ЦРУ, и я… – тут она глубоко вдохнула, словно перед нырянием… – агент-ликвидатор.
Джош ответил не сразу: несколько секунд молча смотрел ей в глаза, меняясь в лице от недоумения и изумления, охвативших его одновременно.
– Это шутка? Ты меня разыгрываешь? – наконец нашелся он.
Ким молча покачала головой.
– Так значит… Твои командировки…
– Да, – кивнула она.
– Ты убиваешь людей?
Ким вздохнула, опустив голову.
– Не всех людей. Тех, кто представляет угрозу для человечества. Тех, кто имеет власть – политическую или финансовую, и пользуется ей во вред. Если таких не устранить, очень многие пострадают или погибнут. Иногда для спасения многих нужно закрыть проблемы, которые создает один.
Джош растерянно моргал, осмысливая услышанное.
– Все равно, – тихо произнес он. – Таких нужно арестовывать, судить… По закону…
– Это потеря времени, – усмехнулась Ким.
– Ты… Действительно так думаешь?
– Да.
Еще с минуту он разглядывал ее, так, как будто видел в первый раз – внимательно, пристально.
– Ну что ж, спасибо за честность. Все это… Очень неожиданно. Мы с тобой вместе год, а я… Странно, я был уверен, что знаю тебя. А сейчас… Мне надо подумать. Разобраться, у меня полный сумбур в голове…
– Да, конечно.
– Мне нужно немного времени. Я пойду… Прогуляюсь.
Поспешно одевшись, Джош ушел, и появился только на следующий день. Пришел чуть раньше нее: когда Ким вернулась, его сумки были уже собраны. За эти сутки он изменился так, словно постарел лет на двадцать: сгорбился, осунулся, а взгляд всегда таких живых и веселых карих глаз потускнел и застыл.
– Ким, прости, – сказал он; голос звучал глухо и хрипло. – Я в самом деле люблю тебя, но эта мысль… Я не смогу с ней жить. Прости.
Жестокая пронзительная боль разом обрушилась на Ким в тот момент; от ее тяжести подкосились ноги, но она все же нашла в себе силы ответить:
– Я понимаю. Можешь не объяснять.
С тех пор прошел год, и со стороны могло показаться, что она справилась с этой болью. В какой-то степени так и было – ощущение острой, фатальной пустоты, нехватки чего-то необходимого, как воздух – все же понемногу схлынуло, притупилось. Однако теперь фоновым звучанием где-то глубоко в сердце непрерывно тлела, ныла, слезилась обессиленная тоска…