Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2
Шрифт:
При виде последнего многие затаили дыхание. Принцессу Мьяо видели почти каждый день, в то время как Он почти никогда не спускался в кварталы Внешнего круга, хотя знали про него все и каждый.
Ученик Внутреннего круга, воин Истинного Ци и бывший предводитель клики Жемчужных копий — Хао Дин.
Его появление оказалось даже более потрясающим, чем если бы на арену заявился старейшина.
Не обращая внимания на Сима Фэя, процессия, почти в полном составе, стала подниматься на трибуны.
«Почти» потому, что один человек остался на арене.
Это был загорелый юноша,
Он прошёл по песку и встал напротив Сима Фэя.
И снова повисла тишина.
Люди пришли в себя и поняли, что битва может начаться в любой момент.
Где-то на трибунах девушка с голубыми волосами прикусила губы.
— Братья и сёстры, — вдруг раздался ясный голос, обращая внимание сотен собравшихся на ложу для почётных гостей.
Хао Дин вытянулся во весь свой необычайный рост и заговорил:
— Как судья предстоящего поединка, я напомню, что каждый из воинов имеет право потребовать нечто у своего противника, что последний обязуется передать ему в случае своего поражения. Требовать можно конкретную вещь, некое действие или услугу… Воины, прошу, сделайте ваши ставки!..
Глава 23
Ставка
— Делайте ваши ставки!..
Хао Дин мог перечислить и другие правила: что делать ставку было вовсе не обязательно, что, если человек всё же согласится на последнюю, требовать жизнь своего противника запрещалось, что, если воин откажется выполнять условия договора по завершению битвы, его ожидает всеобщее презрение и порицание, и в это дело даже могут вмешаться старейшины — но рассказывать об этом было необязательно. Все собравшиеся и так всё знали про ставки по той простой причине, что связанная с ними драма иной раз была даже более интересной, нежели, собственно, сам поединок.
Некоторые ставки были скучными: эликсиры, оружие, техники и так далее.
Некоторые: занимательными и даже романтичными. Иной раз девушки бросали вызов только для того, чтобы потребовать соперника стать своим парнем, после чего последние сразу терпели поражение — и потому что были согласны, и потому что сражаться против человека, который признался тебе в любви на глазах почти всей секты, было неловко.
Временами такое пытались провернуть и сами парни, но тогда их немедленно забрасывали гнилыми овощами…
Всем было интересно, что именно Вэй Тун… нет, клика Жемчужных копий и Мьяо Чжо потребуют у Сима Фэя.
Скорее всего, они собираются наказать, унизить последнего за его дерзость.
Однажды победитель приказал проигравшему раздеться до гола и устроить шествие по всем кварталам внешнего круга. Разумеется, в один момент его задержали стражники — но сама попытка имела место, ведь отказ исполнять обещание между воинами считался величайшим позором.
Возможно, у Сима Фэя потребуют упасть на колени и молить о прощении, целую туфельки Мьяо Чжо.
Возможно, она сделает его своим рабом.
Многие с нетерпением
Повисла тишина.
Напряжение нарастало.
Наконец Вэй Тун заговорил:
— Сима Фэй, — сказал он надменным голосом. — После своего поражения ты откажешься от права представлять Секту на турнире Молодых Драконов!
Его слова были подобны раскату грома среди ясного неба.
Собравшиеся затрепетали и посмотрели на Сима Фэя.
Неужели последний согласится на такие безумные условия? Ведь тогда он потеряет свой единственный шанс продемонстрировать себя представителям Храма Тысячерукой Бодхисатвы.
Разумеется, люди прекрасно понимали, что, несмотря на его неподдельное дарование, Сима Фэй не мог претендовать на внимание великой фракции. За него могли побороться Линь Ю со всей родословной или Шу Гуань — величайшее за последнюю сотню лет дарование Секты Огненной Горы. На фоне всех этих небесных светил Сима Фэй напоминал яркую, но всё же обыкновенную звезду.
И тем не менее у него была надежда.
…Что если?
Что если он всё же приглянется представителям храма?
Многие воины готовы были пожертвовать всем, что у них есть, ради этого призрачного шанса.
Все затаили дыхание.
Казалось бы, Сима Фэй стоял перед сложнейшим выбором — впору было замяться, засомневаться, однако юноша просто сказал:
— Я согласен.
И всё.
Зазвучали вздохи.
Розовые губки Мьяо Чжо, сидевшей на почётном ложе и овеваемой веерами, пропитанными благовониями, изогнулись в самодовольной улыбке.
После этого Хао Дин покровительным тоном спросил, что будет просить сам Сима Фэй. Последний повторил своего противника и потребовал Вэй Туна вручить ему нефритовую бирку — символ Кандидата на турнир.
Наконец раздался звон.
Первый удар большого гонга был предупреждающим:
Бам!
Второй подготовительным:
Бам!
А третий знаменовал начало поединка:
Бам! Бах!.. — в ту же секунду, как раздался грохот, Вэй Тун бросился вперёд и выхватил копьё. Его наконечник вспыхнул, завихрился и, казалось, обрёл собственную жизнь. Точно ядовитая змея острие ринулось на Сима Фэя и коснулось голубой венки на его белой шее. Затем раздался металлический звон, разлетелись серебряные и золотые искры, и Сима Фэй отпрянул в сторону.
Люди на трибунах затаили дыхание. Никто не смел пошевелиться. Каждая секунда растягивалась на целую вечность; каждую секунду воины балансировали на лезвии бритвы — единственный неверный шаг: и хлынет кровь.
Вскоре сердца зрителей загремели с бешеной силой. Перед ними происходило невероятное зрелище — битва на пределе стадии Трансформации тела. Сильнее были только важные мастера Истинного Ци.
Затем собравшиеся стали оценивать происходящее. Бой развивался согласно ожиданиям. С самого начала Вэй Тун набросился на своего противника, не позволяя ему пошевелиться. Сима Фэй только и делал, что защищался и временами отпрыгивал в сторону. Его загнали в глухую оборону. При таких обстоятельствах его поражение было вопросом времени.