Система Кудрина. История ключевого экономиста путинской России
Шрифт:
Наученное горьким опытом прошлых кризисов население стало менять рубли на доллары и евро. Ожидание девальвации породило ажиотаж. Банкоматы работали без перерыва. «Сбербанку» пришлось завозить валюту из Европы самолетами. Если бы погода испортилась, поставки валюты прервались, и паника населения могла захлестнуть банки. Этого боялись и власть, и банкиры. Решено было выдавать валюты столько, сколько потребуют, лишь бы сбить ажиотаж. За ноябрь-декабрь с рублевых счетов на валютные перекочевало 2–3 миллиарда долларов.
Учитывая опыт Lehman Brothers, правительство и ЦБ решили, что банкротить крупные
С каждым днем вопрос о кредитовании бизнеса вставал все острее. Банки просили у предприятий государственных гарантий и без них отказывались расширять кредитные линии.
Кудрин и Набиуллина предложили способ заставить банки работать с предприятиями — составить список системообразующих предприятий. Их получилось 295. Таким предприятиям банки не имели права отказать в кредите просто так: если отказываешь — мотивируй. И объясняй потом свое решение на правительственной комиссии. Системообразующим предприятиям государство готово было давать гарантии на сумму 50 % от кредита. Остальные риски должны были брать на себя сами предприятия и банки. Предприятиям оборонно-промышленного комплекса государство готово было дать гарантии на 70 % от суммы кредитов.
В преддверии 2009 года в правительстве стали думать, как помочь предприятиям, чтобы они сводили концы с концами, не увольняли сотрудников и не задерживали зарплату. Путин собрал совещание, на котором решили снижать налоги. Возник спор — какой из налогов снижать? Заместитель Кудрина Сергей Шаталов предложил уменьшить налог на прибыль с 24 до 20 %. «Весь мир снижает этот налог, поскольку его легче всего оптимизировать, уйти от его уплаты через офшоры», — объяснял Шаталов.
Помощник президента по экономическим вопросам Аркадий Дворкович настаивал на снижении налога на добавленную стоимость. Он многие годы добивался реформы НДС и замены его налогом с продаж. Путин поддержал Минфин, Набиуллина согласилась. Она предложила поддержать обновление производства: теперь 30 % стоимости нового оборудования можно будет списать на уменьшение налогов.
Кудрин размышлял: снижение налога на прибыль сократит доходы бюджета на 400–500 млрд рублей. Но деньги останутся на предприятиях, это неплохая помощь. В результате предложений Набиуллиной бюджет потеряет еще 150 млрд рублей, новый порядок расчета экспортной пошлины на нефть слизнет еще 250 млрд. Итого — 800–900 млрд рублей. «Придется Резервному фонду и ФНБ поработать. Для того и копили», — подумал Кудрин.
Налоговые изменения приняли в декабре, новые ставки начали действовать с 1 января 2009 года.
Центробанк как мог оттягивал реальную девальвацию, хотя никто уже не сомневался, что она произойдет. Многим хотелось на ней заработать: покупаешь рубли по курсу ниже 30 рублей за доллар,
Центробанк терпел — видел, что международные резервы банков значительно меньше международных обязательств. Это значит, что банки взяли деньги в валюте и перевели их в рублевые активы. В случае резкой девальвации банки получат большой убыток, а некоторые могут и обанкротиться. Центробанк сдерживал девальвацию всеми силами, чтобы банки успели распродать свои рублевые активы и увеличить валютные.
Впрочем, девальвацию сдерживали и по другой причине: об этом просило правительство. Люди не должны чувствовать резкого падения рубля. Лучше потерять золотовалютные резервы, чем породить массовую панику, которая может перерасти в политический кризис. К тому же близился Новый год. Девальвация — плохой подарок. И Медведев, и Путин просили главу Центробанка Сергея Игнатьева ослаблять курс плавно.
Кудрин занимал гораздо более жесткую позицию. Он убеждал Игнатьева быть смелее. Кудрин считал, что кризис быстро не закончится, и терять так много золотовалютных резервов просто глупо. Тем более, что половина золотовалютных резервов ЦБ не принадлежала: это были размещенные на счетах Центробанка средства Резервного фонда. Кудрин понимал, что в случае жесткого сценария кризиса Минфину придется давать Центробанку деньги в долг. Но это решение могло быть принято только в самом крайнем случае. К тому же Кудрин думал, что низкая цена на нефть стабилизируется на весь период кризиса. Рынкам нужны реальные ориентиры, настойчиво убеждал Кудрин Игнатьева: оттягивание девальвации не позволяет видеть реальный курс рубля, предприятия принимают неправильные бизнес-решения. Но цена на нефть стала медленно подниматься, что позволило стабилизировать рубль после умеренной девальвации.
Зарубежные регуляторы тоже отчасти помогли российской экономике: Федеральная резервная система и Европейский центробанк провели мощную эмиссию. Это стимулировало спрос на мировых рынках и отложило острую фазу кризиса на будущее.
Рост нефтяных цен и терпение Игнатьева, не побоявшегося потерять резервы, дали результат. Рубль падал медленно, что для населения было психологически приемлемо. Если в августе за доллар давали 25 рублей, то в феврале 2009 года — уже 35, но потом в течение года курс снизился до 30 рублей за доллар. Можно сказать, пронесло.
Кризис — благодатное время для реформ, считал Кудрин. Пожарные меры — это, конечно, правильно, но еще правильнее — проводить нужные реформы. Общество мобилизуется, можно заняться застарелыми проблемами: менять пенсионную систему, перестраивать социальную поддержку, чтобы ее получали не все подряд, а реально нуждающиеся люди. Кудрин постоянно говорил об этом Путину и Медведеву. Те внимательно слушали, но ничего не предпринимали. «Ты предлагаешь резать по живому. Мы этого делать не будем. Ты слишком радикален», — отрезал Путин в одной из бесед.