Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1
Шрифт:
Учитывая, что конец этого персонажа в оригинальном романе был ничуть не лучше, чем его собственный, Шэнь Цинцю не мог не проникнуться чувством товарищества по отношению к этому пареньку.
– Ступай и приведи сюда Бинхэ, – велел он вслух.
При этих словах Мин Фань поневоле насторожился: прежде наставник никогда не называл Ло Бинхэ иначе как «мелкая скотина», «выродок», «эта тварь» и «паршивец» – за всё время обучения он произнёс имя Ло Бинхэ от силы несколько раз, так с чего он теперь упомянул его в столь интимной манере?
Однако Мин Фань ни за что в жизни не осмелился бы ослушаться наставника, а потому рысцой бросился к дровяному сараю.
–
Тем временем Шэнь Цинцю расхаживал по комнате, а в его мозгу вовсю кипел процесс ускоренной политинформации [20] .
[B-баллы – баллы притворства, то есть воспроизведения моральных качеств персонажа. Чем выше уровень баллов притворства, тем выше уровень и количество энергии.]
20
Политинформация – в оригинале ??? (yanjiuxi) – «группа Изучения политических наук», политическая партия во главе с Лян Цичао, выделившаяся из Прогрессивной партии китайского парламента в первые годы Республики и вошедшая в 30-х гг. XX в. в реакционное крыло Гоминьдана.
«И как же, в таком случае, зарабатывать эти самые баллы притворства?»
[1 – изменить умственно отсталый сюжет, повысить коэффициент интеллекта злодеев и второстепенных персонажей; 2 – избегать сюжетных мин [21] ; 3 – обеспечить рост баллов крутости главного героя; 4 – завершить скрытые сюжетные линии.]
Шэнь Цинцю вдумчиво проанализировал эти пункты один за другим.
Иными словами:
– он должен не только разгрести всё то дерьмо, что успел наворотить его бедовый предшественник, но и не дать другим персонажам учинить новый бардак;
21
Сюжетные мины – в оригинале ?? (leidian) – интернетный сленг «порог шока», или «точка поражения громом», используется для обозначения того, что у человека превышен порог испуга и терпения.
– пусть у него нет никаких гарантий сохранения его собственной драгоценной жизни, при этом он должен ещё и заботиться о том, чтобы все почести доставались этому читеру – главному герою – и число его сестричек ни в коем случае не уменьшилось;
– мало того, что никчёмный автор оставил здоровенные сюжетные дыры неразрешённых тайн, которые он не потрудился залатать, так теперь этот читатель должен сам вооружиться лопатой и, пыхтя и отдуваясь, заполнить их.
Смех да и только.
Как заявлял эксперт-Самолёт, каждое слово «Пути гордого бессмертного демона» служило лишь одной ясной цели, и цель эта была – крутость.
Особую лихость сюжет обретал после почернения души главного героя, когда тот, по-прежнему прикидываясь невинной овечкой, умудрялся одурачивать недооценивающих его противников, побеждая одного негодяя за другим, – тут он своей крутостью попросту переворачивал небеса. Потому-то эта писанина, растянутая до такого предела, что превзошла длиной ленты для бинтования женских ножек, обрела столь поразительную популярность.
Шэнь Цинцю мог бы заявить на это, что запомнить эдакий сюжет – уже задание не из лёгких, а тут ещё и опасности подстерегают буквально на каждом шагу – существует ли хоть малейшая вероятность, что у него получится избежать их всех?!
«А какой сюжет можно считать
[Конкретных критериев нет, всё зависит от субъективной точки зрения читателя.]
«Тогда сколько баллов мне нужно накопить, чтобы получить стартовое задание?»
[Это зависит от обстоятельств. Как только необходимые условия будут соблюдены, Система направит вам автоматическое уведомление.]
Решение проблем по мере их поступления можно было считать коньком Шэнь Цинцю. Он холодно усмехнулся, и тут его ушей достиг звук открываемой двери; обернувшись, он увидел неуверенно входящего в комнату мальчика.
Хоть ученик всё ещё не мог твёрдо стоять на ногах, он умудрился выпрямиться и торжественно произнёс:
– Учитель.
Лицо Шэнь Цинцю так и застыло в этом подобии лёгкой улыбки.
«Да чтоб я сдох! – выругался он про себя. – Неужто передо мной и впрямь лицо главного героя со всеми атрибутами Марти Стю [22] , один взгляд на которое будет кружить головы всем представительницам прекрасного пола, от младенцев до восьмидесятилетних старух, – и это я так его отделал? После этого я точно труп!»
22
Марти Стю – в оригинале ??? (Mali Su) – Мэри Сью – персонаж с гипертрофированными, нереалистичными достоинствами, в переводе использован мужской аналог Мэри Сью – Марти Стю.
И всё же, даже измученный до предела, покрытый синяками и ссадинами, главный герой остаётся главным героем!
Глаза Ло Бинхэ по-прежнему горели ясным светом, словно утренние звёзды, а в по-детски нежных чертах уже проступали задатки будущей красоты.
Скромный и почтительный, однако исполненный решимости взгляд выдавал возвышенную и чистую, но при этом стойкую натуру.
Ну а что до идеально прямой спины Ло Бинхэ, которую проще было сломать, чем согнуть, то она воистину могла считаться его гордостью!
В какую-то долю мгновения из глубин души Шэнь Цинцю ключом забили метафоры, а также прочие разнообразные стилистические приёмы, спеша сложиться в восторженные дифирамбы, которые едва не сорвались с языка!
По счастью, Шэнь Цинцю вовремя успел натянуть удила, про себя облегчённо вздохнув: «Фух, пронесло!» Право слово, программное обеспечение ореола главного героя на поверку оказалось чересчур действенным – он едва сумел устоять перед ним!
Тем временем Ло Бинхэ, хромая, приблизился к нему и из последних сил попытался встать на колени. При виде этого уголки губ Шэнь Цинцю конвульсивно дёрнулись, и он испуганно возопил про себя: «Да разве я, нижайший, осмелюсь принять ваш поклон! Если сегодня вы преклоните колени предо мной, то, кто знает, возможно, однажды это будет стоить мне коленных чашечек!»
Вслух же он поспешил остановить ученика словами:
– В этом нет нужды.
Изящным взмахом руки он швырнул Ло Бинхэ флакон:
– Это – лекарство. – Усилием воли придав голосу саркастичности, он добавил: – Не стоит показывать свои синяки посторонним, чтобы они считали, будто я на своём пике Цинцзин дурно обращаюсь с учениками.
Шэнь Цинцю в глубине души гордился тем, как быстро он вошёл в роль: отважившись подарить ученику целительную мазь, он при этом умудрился сохранить плохую мину при хорошей игре. Это идеально соответствовало мотивации отъявленного лицемера Шэнь Цинцю, который, совершая дурное дело, всегда боялся, что его в этом уличат.