Система Торговца

Куросанов Али

Шаги рядом, я нащупываю рукой край койки с противоположной стороны, тяну себя изо всех сил, но у меня ничего не выходит. Протягиваю руку сильнее, цепляясь пальцами за какие-то трубки, видимо, от моей капельницы, срываю их.

Сила появляется из неоткуда, но её всё равно слишком мало, её просто не хватает для того, чтобы я мог сбросить себя с кровати.

Всё, это конец. Шагов много, ко мне бегут, хоть аппарат уже и не пищит. Он исчез, пропал, и теперь все точно узнают, что это сделал я.

А у меня не хватает

даже сил для того, чтобы скинуться с койки. Если бы я мог починить шею, может, у меня получилось бы хоть что-то сделать. Но, увы, это всё. Мне больше нечего продавать. Самое ценное, что у меня было, я отдал. Теперь осталась только кровать, и я – больное тело на ней.

И я… Моё тело.

Я прикасаюсь рукой к животу.

– Продать мою почку.

Секунда затишья. Миг перед моей вероятной кончиной.

[ПОЧКА ЧЕЛОВЕКА. 257.000 РУБЛЕЙ]

Глава 4 - Друг.

Я лежал на полу, вокруг меня суетились люди, меня аккуратно переложили на простыню, три женщины взялись по краям одеяла и положили меня на кушетку обратно.

Я почувствовал каждым участком своего тела этот твёрдый медицинский матрас. Но вовсе не был опечален, даже не так, мне пришлось силой скрыть свою улыбку. Я снова чувствовал своё тело. Боль практически в каждом его уголке. Яркий свет, бьющий мне в глаза, и стреляющие по лёгким рёбра.

Меня пытались закрепить на кушетке, затягивали ремень, но всё никак не могли найти кольцо, за которое этот ремень надо прицепить. До меня не сразу дошло, что я его продал ещё тогда, когда искал обручальное кольцо.

– Что случилось!? – кричал хирург, войдя в палату, – Что ты сделал?

– Я упал, – прохрипел я.

– Ты же умрёшь, дурак.

Хирург отодвинул медсестёр, глянул на меня, потрогал мою грудь, прокрутил шею, открыл в удивлении глаза.

– Вроде ничего не сломал, здоровый весь. Даже кожа порозовела.

Никто не обращал внимания на то, что возле моей кушетки больше не было аппарата ИВЛ. Я краем глаза глянул в ту сторону, где он должен был стоять. Не осталось ничего – даже шнура питания. Рядом со мной находился другой аппарат, который через маску накачивал меня кислородом. Эта маска слетела, когда я упал, и медсестра старательно надевала её обратно.

Другая медсестра, не найдя кольцо для ремня, воспользовалась металлической трубкой, которая шла вдоль моей кушетки сбоку – что-то вроде оградительной стенки – она скрутила ремень вокруг трубки и завязала в узел.

– Мне плохо, – прошептал я. Надо отвлечь их от ИВЛ.

– Потерпи до завтра, Евгений, – сказал хирург, – Мы тебя прокапаем, а потом уже будем думать. Сейчас уже поздно для операций. И у тебя нет ничего такого срочного, чтобы пришлось экстренную делать. Дождись завтра, отоспись.

– Х… Хорошо.

– Не снимай

маску только, слышишь? Ты сейчас только благодаря ей и дышишь. Кстати, – он оглянулся. – А где ИВЛ?

– Светлана утащила, скорее всего, – произнесла медсестра, которая стояла раньше у моей двери.

Теперь я мог её увидеть. Она была молодая, худая, в розовом чепчике и с зеленой медицинской маской. На груди был бейджик “Жанна”. Не знаю почему, но я ей благодарен. Как минимум за то, что она, вроде как, переживала за меня.

– Не жмет? – спросила другая медсестра, которая завязала ремень.

– Нет, всё в порядке.

– Ладно, проспись сейчас, если в туалет надо будет – скажи. Пить и есть пока давать тебе не будем, потерпи немного, надо ещё твой желудок проверить, есть страх, что ты его повредил. А в остальном – только ждать.

– Хорошо, я понял. Мне, вроде, чуть-чуть легче.

Врач ещё поговорил с медсестрами на какие-то отстраненные темы, напрямую ко мне не касающиеся. Я даже успел прошептать “Счет”, чтобы узнать, сколько у меня осталось денег после того, как я вылечил свою шею. Сто девяносто тысяч.

Мне повезло, что я решился продать свою почку. Денег едва хватило. После того, как я попросил вылечить шейные позвонки, паралич почти полностью исчез, остался только в ногах. В тот момент я быстро переполз через кушетку и повалился на пол, чтобы привлечь внимание к себе, а не к сигналу аппарата ИВЛ. К счастью, медики решили, что кто-то перетащил его, хотя, как по мне, это было нелогично. Возможно, это просто эффект того, что люди в первую очередь верят глазам, а потом уже своей памяти.

Хирург и медсестра ушли, хотя, как я понял по разговору, даже не все из них медсестрами были. Одна – санитарка, а другая – ординатор с ночевкой.

Мой друг, который ждал, когда весь медицинский персонал выйдет, зашел после них ко мне. В руках у него был обычный пакет из продуктового магазина, в другой руке он нёс мою карту.

Карту он положил на кошелек, пакет, оглянувшись, протянул ко мне. Взяв его, я сразу почувствовал твёрдый сверток внутри.

– Спасибо, Тём, – прохрипел я глухим голосом и улыбнулся. Тёма грустно улыбнулся в ответ.

– Надеюсь, они сделают всё, что смогут.

– Думаю, меня быстро тут на ноги поставят, Тём, не переживай.

Я оглянулся в другую сторону, через закрытые жалюзи в ночной улице можно было разглядеть парковку. Я был всё-таки на втором этаже, провода от машины не дотянулись бы.

– Если тебе что-то надо будет, звони, ладно? Я тут, ты знаешь.

– Конечно, Тём, – я спрятал пакет под одеяло, – иди сюда.

Тёма подошел, я обнял его одной рукой, он постарался меня сильно не трогать, чтобы не разбить до конца. А я похлопал его по плечу.

– Спасибо тебе за помощь, Тём.

– Я всегда помогу, ты же знаешь.