Система Торговца
Шрифт:
Уведомление? Было новое задание, убить кого-то. Уже не помню: Артёма или кого там ещё.
Мрачно смотрю на свои ладони на руле.
– Не помню.
Он кладет мне руку на плечо, я смотрю на неё: грязь под ногтями, смугловатая кожа.
– Я говорил Белому, что его игра слишком жестока, поэтому вышел сам подсказать тебе твою ситуацию. Ты победил, Жень. Ещё когда убил последнего игрока – Дмитрия. И тебе об этом написали, но ты не обратил внимание.
– Я... победил?
Глухое сердце
– Ага, – продолжил Коричневый.
Ливень стих, последние капли неохотно падают с неба. Я смотрю на него, не веря своим ушам.
– Но тогда почему? Зачем я выполнял все эти задания?
– Над тобой издевались, Евгений. Я искренне тебе сочувствую.
Я убивал зря.
Столько людей.
Артёма.
Всех остальных.
Я улыбаюсь.
Коричневый смотрит на меня с лёгким удивлением.
– Вот это шутка, – вырывается из моей глотки. – Я убил людей просто так.
Я хватаю этого ублюдка за шиворот и с силой бью затылком об стекло.
– Я убил людей!
– Я знаю, – тихо отвечает он.
Мои мышцы ещё при мне – я разбиваю боковое стекло затылком Коричневого.
Открываю дверь. Он падает на землю. Я выхожу.
Он лежит лицом в грязи, в воде, что собралась в мелких лужах.
Нагибаюсь, переворачиваю его на спину. Бью по лицу – скула трещит под моим кулаком.
Ещё раз. Челюсть съезжает вбок. Он щурится от боли, прикрывает лицо.
Встаю, со всей силы бью ботинком по виску – он отпускает руки.
Затем – удар в грудь. Потом ещё. И ещё.
Глухие звуки ломающихся рёбер.
Я опускаюсь, хватаю его за грудь.
– Почему?! Почему ты не сказал мне?!
Его раны исчезают – кровь из глаз и ушей втягивается обратно, красные следы от ударов растворяются, словно капля на раскалённой сковороде.
– Я говорил.
– Ты нёс бред! Про какого-то стоматолога! – я кричу. – Почему?! Почему ты мне не сказал?!
– Я дал тебе подсказку, намекал на будущие пытки.
– Почему не сказал прямо, ублюдок ты проклятый?! – Я дёргаю его за воротник, но силы покидают руки. Я плачу. – Ты обещал пустить меня в систему желаний, если я выполню всё… Почему ты мне лгал?
– Это сказал не я, – он встаёт, лёгким движением ладони убирает мои руки со своей одежды. – Это говорил Белый. Все вопросы к нему.
– Кто такой Белый?! Какой, нахрен, Коричневый?! Да плевать мне на эти цвета! Верни мою жену, верни Артёма и всех, кого я убил!
– Не могу.
– Тогда что мне делать?
Я опускаюсь на землю – больше нет сил даже сидеть. Ладонями закрываю глаза.
Это сон. Просто сон. Кошмар. Сейчас я проснусь.
Всё в порядке, Женя. Сейчас ты очнёшься в своей комнате, и всё вернётся на круги своя.
Ты снова займёшься своим бизнесом,
Ты вернёшь свою жизнь обратно. До этой чёртовой больницы. До врачей, полицейских, стариков. До всей этой грёбаной системы!
Ты откроешь глаза и проснёшься.
Веки поднимаются. Чёрная земля, небольшие лужи.
В ухо заливается вода. У капота видны ноги Коричневого.
– Это не сон, – шепчу я беззвучно.
– К сожалению. Только ты кое в чём ошибся.
– В чём?
– В системе желаний.
Он замолкает. Я тоже. У меня больше нет сил думать. В голове пустота, заполненная болью.
Пустота страшнее тьмы. В тьме может быть что угодно. В пустоте – ничего.
Смерть.
– Объясни.
Но его уже нет. Исчез так же внезапно, как и появился.
***
Когда настало утро, рядом никого не было. Я лежал на задних сиденьях машины.
Нос заложен, воздух в салоне холодный и сырой. Начинаю кашлять, грудь сжимает болью.
Приподнимаюсь – в голове мутно, будто кто-то хорошенько приложил меня по затылку. Или будто я перепил.
Опускаю взгляд. На полу, прямо на коврике, валяются кроссовки.
Сбрасываю единственный ботинок, натягиваю их не торопясь.
Они холодные, но хотя бы сухие.
Кашлянув ещё раз, открываю дверь, вылезаю наружу. Сплёвываю зелёную слизь в грязь.
– Вот же чёрт… Простудился.
Впереди дорога, раннее утро, рассвет ещё не начался.
Я смотрю на гору, которая легла прямо рядом с этой дорогой. Кажется, она только со стороны выглядит такой большой. Может, если постараться, на неё можно забраться?
Зачем? Сам не знаю. Голова отказывается думать, мысли растворяются в пустоте. Воспоминания дремлют где-то глубоко внутри черепной коробки.
И, если честно, будить их мне совсем не хочется.
Перехожу шоссе, направляюсь к подножью.
Да, всю жизнь прожил в этой республике, но по горам так и не успел полазить. Интересно, как это делается: надо ползком хвататься или просто сутуло подниматься?
В конечном счете чередовал оба способа.
Каждое движение заставляло сосредоточиться на самом процессе, отгоняя быстро возвращающиеся мысли. Я цепляюсь за камень или землю, поднимаю одну ногу, затем другую. Иногда удаётся приподнять корпус и даже пройтись вверх, но после дождя трава скользкая, и я часто возвращаюсь в исходное положение – на четвереньках, прижавшись к земле.
Вперёд, вперёд, и только вперёд.
Улыбка сама собой появляется на лице, я даже смеюсь.
Это веселее, чем казалось.