Системная нежить. Том.2
Шрифт:
— Пельштейн, Цезарь там на горшке с утра сидит или уже доступен?
— Отстань, у нас тут прорыв.
— В развитии или канализация потекла?
— Иди в попу.
— Ого, ничего себе, ты ругаться умеешь! Так что там человек и салат?
— Ур-ууууу……
И отрубился.
Дорога идёт прямо, в направлении города, сбросил скорость, подозревал что штаб армейцев мне «перезвонит» и не ошибся.
— Восковитин, твою дивизию! — внезапно рация разразилась голосом главного военного области. Даже сквозь искажения и треск было слышно, как он раздражён.
—
— Ваше, вам не хворать, товарищ генерал!
— Ты меня балуешь, я пока что старлей. Чего, собственно, звоню…
— Насрать на твои проблемы, Лёня! — перебил меня Цезарь, — у нас беда, прорыв вражеских инсектоидов, близко, они раньше всё возле Белолипки баловались, теперь сместили точки прорывов, а только что нарисовались в районе Гамово.
Покрутил глазами, попытался вспомнить карту.
— Это хуторок такой, сильно в стороне от Михайловской трассы?
— Я не настолько местный, но вроде да, такой, на западе, а что? Лёня ты, кстати, сам где? Мне сейчас даже кривая и косая поддержка нужна.
— Так вот, я чего звоню. Пока ты спал, решил потрогать за мягкое вымя адепта Бога Машин…
— Ой, мляяя….
— Короче, он оказался упёртым перцем.
— Делать тебе нехера!
— Не перебивай! Цезарь, я поглотил четыре камня обучения, это четыре жизненных опыта из совершенно разных миров системы… Так там нигде не было и близко тех странных тварей, что у него под началом.
— А я две военные компании прошёл и тоже, знаешь ли, слегка удивлён происходящим. Давай поговорим об этом, устроим сеанс психотерапии с печеньками?! — максимально нетерпеливым тоном прорычал генерал. — Ты пойми, у меня возле точки прорыва лагерь беженцев. Мозг смог активировать какой-то хитрый навык и в спешке перебросить туда четыре танка с экипажами, они отбились, но две машины потеряли. Фактически сейчас будет новый прорыв и всё, мандец помидорам, спецура не успеет, Мозг на откате, мои далеко, там почти никого, одни гражданские! Можешь туда своих умертвий послать?
— А где лагерь беженцев, ты говоришь?
— Возле школы местной деревенской и в ней, а что?
— Сообщи военным, что я еду.
— Ты пришлёшь подмогу?
— Лучше! Конец связи.
И обрубил, закладывая крутой вираж в правый поворот.
Раннее утро, пустынная сельская дорога, навстречу одинокий старомодный фургон, запряжённый лошадью, немолодой цыган за вожжами, смотрит воровато, содержимое фургона скрыто от посторонних глаз. От засеянных озимыми полей идёт пар, ближе к горизонту на поле пасется полдюжины существ, распознать кто такие не удаётся, далеко.
Пассивный навык «под прицелом». Активировано групповое задание «Убить мерзкого жука». Вы являетесь мишенью. Название не корректно, задано инициатором, мишень не является насекомым или иным инсектоидом.
А вот и голожопая богиня проснулась с утра пораньше, опохмелилась, умылась и вспомнила про мою скромную
Когда французы и англичане ещё между собой воевали, а не строили туннель под Ла-Маншем, то в ходе позиционных боев одна из сторон иногда предпринимала тактическое отступление, проще говоря — драпала без предупреждения. Другая сторона обнаруживала, что враг вместо сражения бежал, так сказать — не попрощавшись. Французы говорили (ох уж мне этот средневековый юмор) — мол, «ушли по-английски», англичане говорили: «ушли по-французски». В целом, ничего общего с этикетом это не имеет, а до нас дошёл вариант от любителей лягушек, винца и вонючего сыра. Сейчас я очень понимал убегающих с поля боя, ибо мой инстинкт самосохранения вопил о необходимость сделать что-то более существенное, чем блинк.
Дёрнул рулем, огибая редкую, но увесистую дырку в асфальте, техника мне напомнила, что является броневиком и управлять следует со всем почтением. Кстати, у меня где-то там есть и свой пулемёт?
В описании «Ключ Питуры» нет ничего про недоступность этой локации для посторонних. Ну, то есть, может оно в той части описания, которая «недоступна», но пока следует считать, что эта опция — отсутствует. То есть, если я свалю в своё личное подземелье, то никаких гарантий, что подлая богиня не пошлёт команду неуловимых мстителей, причем после предыдущего провала это будет не пять-десять головорезов, а штук эдак, сто. И всё, пишите письма мелким почерком.
Выходит, мне некуда бежать. А что следует делать? Правильно, нападать.
Чистое поле, ни посадки, ни неровности, ни камушка. Притормаживаю свой бронированный тарантас, приоткрываю дверь, встаю, опираясь на подножку. Вообще-то, это никаких гарантий не даёт, хорошая невидимость позволяет скрыть засаду, но на первый взгляд никого. Впрочем, по ощущениям, орда конструктов уже должна была перебить зомби и со свистом и гиканьем устремится за моей головой.
Открываю карту, смотрю. Километра три по прямой. Двигаться будут быстро, но время есть. Извлекаю из карт портальщика и полководца.
— Как вы, в целом?
Рожи у них покоцанные, безрадостные, но сравнительно целые. Многозначительно кивают. Ситуация, когда их командир, то есть — я, просрал сражение, несколько роняет авторитет и оптимизм «в рядах».
— Из пулемёта стрелять умеете?
Мычат, отрицательно мотают головами. Ну, что я ожидал, один с ближнего востока и всё ещё однорукий, второй недавно был зомби и даже своего имени не помнит. Загоняю их внутрь броневика, походя применяю лечащую руку на портальщике, соображаю. На ум приходит только злобный гоблин. Нахожу его волшебную лампу, призываю своего джинна.