Системные языки мозга: магия слова, разгадка мифов и легенд, язык и физиология, пробуждение сознания

Вашкевич Николай Николаевич

Однако, современное научное понятие системы не сводится ни к одному из этих значений, хотя подтянуть к ним попытки имеют место быть, как не сводится оно и к обобщающему значению. Система — это нечто целое, противостоящее среде, во взаимодействии с которой структурирует свои части. Я не цитирую, а даю свое определение этого понятия, которое у меня сложилось после изучения наиболее, на мой взгляд, толковых работ по системологии. Пафос системного подхода состоит не в том, чтобы делить объекты на системы и не-системы, а чтобы видеть во всем системы. Не-систем просто не бывает. Этот момент создает иллюзию того, что греческие значения этого слова легли в основу научного понимания систем. Конечно, и стадо — система, и воинский строй — система. Но то, что желает

видеть наука в системе, это не организация, а самоуправляемость, подчиненность организации некоей цели. Вот как раз это значение вытекает из обратного прочтения термина и сопоставления его со значением соответствующего арабского корня МТСС. По форме это пятая порода, в которойМТ — выражает самость, а СС — «управление», сравни са:са «политики», «конюхи». Значение корня — «управлять», первично лошадьми или людьми. Происходит от общесемитского слова су:с «кобыла». Хотя в доступном мне словаре слова мутасаввис не зарегистрировано, его значение легко восстанавливается из грамматической структуры слова.

Человеческий организм — система и, в точном соответствии с определением термина, самоорганизуется в зависимости от меняющейся цели. У человека может обостриться слух или атрофироваться позвоночник. Например, если вы достаточно долго находитесь в состоянии невесомости, позвоночник, выполняющий функцию опоры, начнет у вас растворяться как ненужная часть системы. И наоборот, некоторые органы начнут видоизменяться так, чтобы сохранить жизнь в новых условиях. Если вы хотите изменить формы своего тела, вам нужно поставить его в такие условия существования, которые вызовут эти изменения (например, нагружать мышцы).

Процессы внутренних структурных перестроек идут достаточно медленно, на разных уровнях со своей скоростью, поэтому резкие изменения внешних условий могут привести к гибели организма. Резкая остановка после интенсивного бега может привести к моментальной смерти. Резкое возвращение к прежним нагрузкам детренерованного тела может закончиться трагедией.

Обычно те структурные изменения, которые происходят по жизни, надолго не закрепляются и не наследуются. Генетики считают, что за наследуемые изменения отвечают гены. Механизм структурных изменений, как считает генетика, встроен в генетический аппарат и действует в виде мутаций в структуре генов. Мутации это случайные, спонтанные отклонения структуры генов от нормы. В результате мутаций появляются те признаки, которых не было у родителей. Если признак оказывается полезным, не губительным, особь выживает и порождает себе подобных. Если же признак противоречит условиям существования, особь или ее потомки вымирают. Так происходит постепенное движение формы, естественный отбор.

Далеко не всегда дрейф формы может быть объяснен случайными мутациями. Однажды в Австралии овцеводы занимались свои делом, освежовывали шкуры овец. Снятые шкуры они вывешивали для просушки. Совершенно случайно на шкуры сели тамошние попугаи и попробовали, может быть, в первый раз, мяса. Новая пища им пришлась по вкусу, и они стали прилетать на это место постоянно. Через пару десятков лет они так вошли во вкус, что остатков мяса на шкурах им стало не хватать и они постепенно переключились на живых баранов. Они садились барану на спину и расклевывали его шкуру. Попугаи стали хищниками. Не только по образу питания, но и по морфологической структуре. За этот короткий период у них удлинились и загнулись книзу клювы, соответственно изменилась и форма когтей. Она позволяла им теперь не только сидеть на ветке, но и цепляться за шкуру мечущегося барана. Все это произошло при жизни одного поколения овцеводов, т. е. за какие-нибудь двадцать или тридцать лет.

Можно ли объяснить изменения морфологии попугаев в данном конкретном случае, описанном в научной литературе, генными мутациями? На мой взгляд, нет. И вот почему. Нельзя не видеть, что характер морфологических изменений строго

обусловлен целью и ни в какой мере не был спонтанным, как это происходит в случае мутаций. Любая из особей попугаев могла придерживаться старого способа питания, и ничего бы ей не угрожало. Она произвела бы себе подобных, как это делают тысячи других попугаев. Изменения в смысловом поле вызывают изменения в генной структуре. Вот ведь в чем дело.

Причем анализ названий изменяющихся органов попугая рисует такую картину. Русское клюв, связано с арабским 'акала «есть», «клевать» и потому его форма непосредственно зависит от формы питания. Арабское название когтей 'ахла:б, созвучно и русскому клюв, и арабскому кулла:б «крючок», Для того чтобы рвать мясо, надо его зацепить, потому клюв превращается по форме в крючок. То же и с когтями. Если в течение нескольких поколений способ питания остается таким, потенциал потребности в виде образа, оформленного языковым знаком, накапливается и, как только достигает определенного порога, команда тут же поступает из смыслового поля на генный аппарат, и тому ничего не остается, как исполнить ее, т. е. самому изменить свою структуру таким образом, чтобы признак передавался по наследству. Это не только в мире животных. В династии художников дети уже рождаются художниками.

Направление эволюции

Я думаю, и в других случаях так называемого «естественного» отбора действуют смысловые поля, а вовсе не спонтанные мутации. Спонтанные мутации приводят к рождению уродов. Они абсурд природы. Но мы видим, что природа устроена целесообразно, чего не могло бы быть в случае спонтанных механизмов изменения наследственности.

Что делает генная инженерия? С закрытыми глазами, а самое главное, с закрытым рассудком, она вторгается в структуру генов. В результате их слепых манипуляций, нога появляется не в своем месте, например, вырастает на голове. Они начинают рукоплескать себе, и весь мир рукоплещет им. И никто из них не может при этом сообразить, что радуется абсурду, точно как наши ведущие на телеэкранах.

Генетики любят сравнивать структуру ДНК с текстом. Очень хорошо. Возьмите текст, не вчитываясь в него, вырезайте какие попало слова и вставляйте их в другие места. Вот вам механизм мутаций. Могу спорить на ящик коньяка, что получить таким образом другой, более совершенный (более осмысленный) текст нет никакой возможности. Бог с ним с коньяком. Поэкспериментируйте для собственного интереса. Уверен, вы этого не станете делать. И правильно. Потому что это глупости. Так почему же вы утверждаете глупости в науке?

Со всей определенностью следует сказать, что загадка человека не в генах. Гены всего лишь множительный механизм, механизм тиражирования. Загадка человека и всего сущего в смысловых полях, в языке. Тот, кто идет мимо смысла, обречен на вырождение. Поскольку ни один орган не может отдыхать более положенного ему срока. Также и головной мозг, назначение которого — искать смысл.

То, что все больше и больше рождается олигофренов, — это не результат мутаций. Это дисфункция головного мозга в результате его неиспользования. Пройдет еще некоторое время и некоторые люди начнут превращаться в обезьян. Часть из них уже обезьяны. Нужно лишь время чтобы обрести нужную степень волосатости и другие признаки человекоподобных.

Эволюция идет в направлении от человека в животный мир. Обратите внимание, чем меньше интеллект, тем более разнообразны формы жизни. Почему? Потому что человеку нет необходимости приспосабливать свое тело под меняющиеся условия бытия. Человек в состоянии благодаря разуму изменить условия бытия, приспособить их под свои потребности. Совсем иначе обстоит дело в животном мире. Не владея рассудком, им приходится приспосабливаться к условиям, искать экологические ниши и структурировать свое тело таким образом, чтобы оно соответствовало условиям выбранной ниши.