«Сивый мерин»
Шрифт:
Бальмонт замахал руками.
— Ни-ни-ни. Давно уже. Давление. Не полезно. Потому и забыл, куда сунул.
— Понятно. Сколько в шкафу пиджачков-то?
— Что, простите…
— Я говорю, сколько пиджачков?
— Где?
— В письме, где. В шкафчике.
— В каком, простите?..
— А в комнатке.
Трусс поискал на полках сахар, отсчитал шесть кусков, сказал с виноватой улыбкой:
— Люблю сладкое, грешен. Ну так как насчёт пиджачков?
Аристарх Николаевич с надеждой перевёл глаза на Мерина: выручай, мол, спасай от нахала.
Трусс от души расхохотался.
— Не-е-ет, он не подскажет. Подсказывать нехорошо, этому его
— Документы покажите. — Голос Бальмонта звучал глухо, так что Анатолию Борисовичу пришлось уточнять.
— Документы, говорите, я не очень расслышал? Вот это правильно. Бдительность и ещё раз бдительность. Мне и тёща всегда говорит: «Не открывай дверь никому, особенно Мосгазу, такие падлы попадаются».
Он достал удостоверение сотрудника МУРа, раскрыл, помахал перед носом Бальмонта.
— Очочки наденем или так разглядывать будем?
— Я вас слушать не хочу. Прошу освободить помещение…
— И правильно, нас слушать и не надо. Мы молчать будем, да, Сивый, э-э-э, товарищ начальник? Ни слова. Это мы ВАС слушать будем. А вы нам рассказывать. Где работаем? Сколько получаем? Чья квартирка? И главное — кто дезу заказал, сука?!
— Попрошу выйти…
— Я тебе выйду, сексот ё…ный. Думаешь, на простачка напал, никто тебя не раскусит, козёл старый? А Сивый у нас в отличниках ходит, таких как ты пачками колет, да, начальник? Говори, орех гнилой! Мне некогда, тёща на борщ позвала. Ну!!
Аристарх Николаевич молчал.
— Так. Терпение на исходе. Тогда извольте в машинку и с ветерком по столице нашей Родины до Петровочки. Слыхали про такую улочку?
— Это арест?
— Именно. Догадливый.
— А ордер…
Кулак Трусса пришёлся Аристарху Николаевичу в подбородок, точнее — в левую его половину. Бывшего работника МВД вознесло над полом сантиметров на двадцать и ударило в вертикальную стойку отечественного оконного переплёта, который, к счастью для него, потрещал малость, но в конечном итоге выдержал неожиданное испытание на прочность.
— Это тебе ордер на арест, подонок. — Трусс помассировал пальцы, плеснул в кружку закипевшую воду, разметал растворимый кофейный порошок. — Хлебнёшь, Сивый? Халява, не стесняйся, дедушка угощает. Я правильно излагаю? — Он повернулся к прильнувшему к отопительной батарее Бальмонту. — Замёрз? Сейчас кофейку попью и согрею.
Мерин, затаив дыхание, до предела растопыренными глазами взирал на происходящее. Такого поворота событий он, как, по всей видимости, и Аристарх Николаевич, никак не ожидал.
— А теперь слушай меня внимательно. Сядь на стул, как человек, что ты к полу-то прилип, мне неловко, всё-таки постарше будешь, свидетель х…ев. Вот так. — Трусс за грудки поднял совсем раскисшего Бальмонта, ткнул его в табуретку. — Бить тебя я права не имею, за это меня с работы уволить могут, а работу свою я сильно уважаю и из-за всякой мрази лишаться её не собираюсь. Но бить тебя я буду, и очень больно, пока ты не расскажешь нам вот с начальником моим всё, о чём мы спросим. И никто об этом не узнает, что ты бит — ни одна душа в мире. Никто! Мы с тобой не в
Анатолий Борисович допил кофе, вытер рот носовым платком.
— Ну — всё, дяденька, увертюра закончилась. Да, да, да. Что глазками-то хлопаешь? Давай, вступай: ваше слово, товарищ маузер. Параграф первый, кто тебя послал сливать дезу? Фамилия. Имя. Отчество.
Следующие секунд тридцать прошли в гнетущей тишине.
Затем Трусс отклонился корпусом к газовой плите, коротко хмыкнул и Мерин так и не понял, почему Аристарх Николаевич опять оказался на полу: момент удара он заметить не успел…
…Когда они спускались в лифте, опытный сотрудник уголовного розыска обнял за плечи своего младшего товарища.
— Согласись, Сивый, душа радуется, когда удаётся добиться правдивых показаний законным порядком. Чувствуешь себя полноценным гражданином правового государства. Нет? Рука только побаливает. Ну — это ничего, как говорится, издержки профессии.
— И что он сказал? — Сева чувствовал себя виноватым.
— Ты зря вышел, начальник, много интересного пропустил. Дедуля поупрямился малость — это ты видел — я его вежливо попросил, дедушка, мол, помоги следствию, а то ведь убью на х…й, и он внял — не совсем мудаком оказался — позвонил и сказал, что всё в порядке, задание выполнено. Ему больше и сказать нечего — его же иначе убьют заказчики. «Задание выполнено — менты занюхали ложный след, теперь бегут по нему борзыми». И мы в шоколаде: адресок конторы я вежливо выспрошу у этого педераста, думаю, он не менее сообразительный, чем дед наш, всё подробно расскажет, а нет — дождёмся, когда рука подживёт, правда, тебе опять придётся выходить из комнаты. Так что верти дырку для ордена, «Счастливцев». Хотя — нет. Скорый скуповат на такие жесты. Ну, ничего, молодо-зелено, у тебя всё впереди. Теперь давай распределять обязанности: я, как инвалид труда — он пошевелил распухшими пальцами правой руки — на Петровку. Звоню и встречаюсь с этим ублюдком-заказчиком, он мне популярно, надеюсь, разъяснит, кому и зачем понадобилось вводить в заблуждение наши с тобой любимые органы. А в три у меня, если не забыл — по твоей просьбе — свидание с дамой, по слухам, не без привлекательности, я же человек холостой, нетерпеливый, сам понимаешь — надо выглядеть достойно: сон, завтрак, душ, одеколон — а как же, нельзя в грязь лицом, а ты — ножками, ножками — куда интуиция поведёт. Лады? Кстати, в связи с успехом предыдущей операции, не передумал без санкции в закрытые двери ломиться? По жопе не боишься схлопотать?
— Нет.
— Ну что я могу сказать: молодец. Вылитый я в молодости. Похвально. Только учти, Трусс ничего не знает, а то — не дай что — групповуху пришпандорят. Уразумел? Ну и ладно. Тогда могу подвезти. — Он услужливо распахнул дверцу потрёпанного жигулёнка.
Мерин улыбнулся всё ещё белыми от пережитого напряжения губами, чуть дольше положенного задержал в своей ладошке протянутую Труссом руку, произнёс еле слышно:
— Спасибо.
И бегом устремился к метро.