Сияние лилии
Шрифт:
— Что ж, понятно, — в это раз улыбка у него вышла естественная. — Как там Хилда? Небось уже совсем большая девочка? – с интересом смерил меня взглядом от пят до макушки. — Вы же, леди Найли, пожалуй, будете младше?
Я кивнула, сцепив крепко пальцы и косясь на выход из залы. Вдруг у Джиба снова измениться настроение и мне все же придется бежать.
— Ну-у, не стойте у меня над душой, — поморщился он. — Присаживайтесь. В конце концов мне не слишком удобно вести беседу, когда вы нависли надо мной словно мраморное изваяние.
И я села, напротив, на самый краешек кресла.
—
— Она очень добрая и… хорошая, — чуть слышно пролепетала я.
Он покачал головой, словно болванчик и проговорил с особой нежной грустью.
— И, уж верно, не замужем?
Я кивнула.
— Не мудрено, — блуждающий взгляд его остановился на одном из портретов. Красивая женщина с глазами цвета лазурного неба, с нежной улыбкой, ровно вычерченными скулами и вьющимися каштановыми волосами смотрела с полотна, проникновенно и таинственно. — Это все из-за вас, — он говорил тихо, но столь пронзительны были слова что казалось будто звенят у меня в голове. — Вы разрушаете жизнь всех кто рядом. Любите вы их или ненавидите, не имеет значения. Одно ваше присутствие рядом это катастрофа, несчастье для любого кто захочет быть ближе…
Я покраснела. Слова дяди были слишком правдивы. Слишком много в них было вложено такого, что я понимала. Он практически раскрывал мне тайну моего появления в его доме. Я поерзала в кресле ставшем разом неудобным. Джиб глянул на меня мельком.
— Я вас не обвиняю, — скривил в гримасе губы, поднялся и неуверенной походкой прошел к серванту. Но не дошел. Остановился у того самого портрета. — Это всё проклятие. Ваши родители, леди Найли, вот кого уж нужно винить.
Я вся напряглась.
— Прекрасна… — Джиб коснулся трясущейся рукой портрета. — Всегда была неумолима, недоступна… прекрасна, — голос задрожал стал глухим.
Дядюшка прикрыл глаза, пальцы шарили по портрету касались нарисованной руки скользили по тонким белым пальцам. Было в его жестах нечто болезненное, интимное и отчего-то неприятное мне.
— Кто она? — я все же задала вопрос. Хотя внутри почувствовала, что ответ уже знаю. Слишком знаком мне взгляд карих глаз красавицы. И этот полуповорот головы, и отчужденность в прямом взгляде. Я будто смотрела на саму себя, только более уверенную и холодную.
– Мама!
Я поднялась и подошла к картине. Я никогда в жизни не видела её портрета. Никогда не знала, что настолько похожа.
— Сэлли, — Джиб глаза открыл, с судорожным выдохом опустил руку. – Единственный оставшийся портрет. Родственники избавились о всего, что было с ней связано. Кто бы знал… — он направился к серванту. — Сколько вам было?.. – открыл дверцу, достал кисет, курительную трубку и начал задумчиво набивать последнюю табаком. — Года два, не больше.
— Почему она оставила меня? — перебила я размышления дяди.
Джиб застыл с кисетом в руках, медленно отставил его в сторону.
— Она не хотела. У неё не было выбора. Иногда нам приходиться принимать решения по не зависящим от нас обстоятельствам. Вы были совсем крохой… А мы наивно считали, что ген отца не прицепиться к вам. Все-таки это передается по половой линии. Он мужчина, вы женщина. Вы не должны были…
— Я могу устроиться на работу, — в спину ему выкрикнула я.
Он остановился, оглянулся и нехорошо усмехнулся.
— На работу? Вы? Это ваше худшее предложение. Гарантирую, с вашим проклятием мы проблем не оберемся. Вам нужно что-то иное… — почесал затылок и бормоча что-то тихое себе под нос скрылся в одной из комната.
А я осталась стоять в зале, с так и не заданными вопросами. Кто был мой отец? В чем виноваты мои родители? Что дядя Джиб знает о моем проклятии?
Но догонять его и спрашивать я не осмелилась. Несколько минут смотрела на мамин портрет, а потом пошла искать комнату выделенную мне комнату.
Вход в неё обнаружился за неприметной дверью в самом конце коридора. Комната оказалась небольшой, я бы даже назвала её закутком: кровать, тумба и шкаф, двоим в ней было бы тесно.
Порадовало окно во всю ширину стены. Едва вошла раскрыла занавески, чихнула от пыли на подоконнике, но все равно распахнула створки. В лицо ударил запах просыпающегося города, свежей прессы, пышных булок запах людей и конского пота, одна яркая будоражащая смесь.
Тяжелые мысли, возникшие во время разговора с дядей улетучились. И мне безумно захотелось не просто видеть, а ощутить город. Пройтись по шумным аллеям, заглянуть в местные магазинчики, и наконец собственноручно окунуть руки в феерический радужный фонтан.
Выскользнув из комнаты, я прошлась по коридору. Услышала тяжелый вздох в зале, не сдержавшись заглянула. После моего ухода, Джеб вернулся и снова стоял у картины мамы. Смотрел на неё и гладил по нежному лицу портрета крючковатыми дрожащими пальцами. Я отступила. Торопливо накинула плащ и выскочила из дома. И тут же в уши ударили многоголосые звуки. Громко процокала проезжающая мимо двуколка. Прошел спеша высокий лорд опираясь на тонкую трость. Некая леди бросила на меня скользящий взгляд и удалилась тонко стуча каблучками.
Я же спешила по улицам, бегом от нетерпения и в предвкушении от встретившей меня новизны.
Город был великолепен.
Ближе к обеду я уже побывала на площади и исполнила загаданное, сунула руку в радужный фонтан, отчего пальцы мои окрасились в яркие цвета. Зарулила в булочную, нашла в кармане пару тивров и купила круглую булочку с джемом. Жуя, шла рассматривая стены городской цитадели, заглянула в местную церковь. Та поразила меня убранством и прихожанами все как один в темных одеяниях с цепкими пронзительными взглядами. Оттуда я поспешила уйти, едва ко мне направился один из адептов с лучезарной улыбкой и выражением хищника на высокородном лице. На ходу он раскрывал тонкую брошюру с яркими картинками. Я быстренько нырнула в толпу прихожан и на цыпочках юркнула из святой обители.