Шрифт:
Кирилл Алейников
СИЯНИЕ. ОСТРОВ ТЕНЕЙ
Но это были не те кошки, которых я привез с корабля: те давно околели.
Смутные воспоминания — вот всё, что было вначале. Воспоминания непонятно о чем, но с каждой секундой набирающие стремительную мощь. Да, именно мощь. Где-то в груди, в самом ее центре рождались мысли и эмоции, перетекающие затем в мозг и тот орган, что несет ответственность за душу — сердце. Это напоминало фонтан, поначалу еле-еле живой, тоненьким
Сознание возвращалось из глубин бессознательного. Оно поднималось медленно, будто нечто липкое удерживало там, под толщей холодной воды. Всё тело постепенно оживало от ступора, в которое загнано было шоком. Мозг жаждал кислорода.
Холод. Упругий холод, казалось, вползал внутрь тела сквозь рот и нос, сквозь уши и глаза. Странные, вызывающие панику звуки достигали барабанных перепонок, звуки менее привычные, чем любые другие. Звуки, отражающие пение грозной стихии. Что это?
Холод пробрался за шиворот, в обувь, в душу. Холод давил сверху и снизу, давил с боков, отовсюду. Он был сильнее, он тут царствовал.
Внезапно зажгло легкие. Зажгло неистовым пламенем, изнутри. Разум агонизировал уже давно, но осознание того пришло лишь сейчас. Несколько конвульсивных движений в объятиях холода окончательно реанимировали окоченевшие мышцы, руки вспорхнули, загребая бушующую стихию. Пульсирующая мысль заставила инстинкты вывернуться наизнанку, но определить верное направление движения.
Подъем. Здесь, в темноте невозможно определить, где верх, а где низ. Но от этого зависит жизнь. Значит — подъем. Руки еще несколько раз с силой взмахнули, отталкиваясь от холода. Кажется, вот-вот должно прийти облегчение, вот-вот горящие легкие смогут впустить в себя живительный воздух, вот-вот так необходимый мозгу кислород потечет по венам. Еще совсем немного, полсекунды…
Темнота и холод. Верещащие, обостренные до предела чувства. Паникующие инстинкты. Агонизирующее сознание. На этом фоне незаметной осталась прокатившаяся по заднему плану бытия мысль: «Что произошло?» Ни один нейрон не пытался сейчас ответить на этот вопрос, ни одна клетка не была занята вышеназванной проблемой. Ведь главная и единственная сейчас проблема — достигнуть верха.
Поверхности.
Вокруг вода. Океан. Эта мысль пришла следом, но пользы с собой не принесла. Разве что страх, до этого дремавший где-то в коленных суставах. Уже через мгновение страх оказался неуправляемым, не поддающимся контролю, и от того стало еще страшнее. Стало жутко. Захотелось закричать, но здесь, во мраке холодной воды кричать невозможно. Однако изо рта вырвалось нечто, заменяющее крик — несколько крупных пузырей бедного кислородом воздуха. Выдох.
До поверхности осталось совсем немного. Иначе — смерть.
Органы дыхания заливались плавленым железом. Бешено вращающиеся в глазницах красные глаза смотрели в пустоту и не видели света, ни единого луча или отражения того луча. Закрытые в черепе органы равновесия не в состоянии были дать ответ на вопрос, где же, черт возьми, поверхность бушующего океана. Потому пришлось довериться интуиции и загребать воду в ту сторону, куда сейчас направлена голова. Мышцы работали на пределе, буквально пели, готовые порваться в следующий миг. Жажда кислорода,
Еще один сильный толчок. Руки разошлись в стороны, ноги — сошлись. Плыть в бушующей стихии невероятно трудно, но иного выбора нет. Новый толчок, тугая вода ушла назад, отброшенная руками и ногами. И вновь — толчок.
Вдруг почти незаметно окружающая среда изменилась. Сознание еще не успело зацепиться на этом, не успело зарегистрировать это изменение, но тело знало, как поступить. С хрипом и свистом в раскрытый рот мимо побелевших губ плотной струей понесся воздушный поток. Едва иссякнув за мгновение, он ринулся в обратную сторону, вызвав собою нечеловеческий крик. Затем — новый вдох. Поверхность.
Глаза едва ли угадывали что-то вокруг. Призрачные волны, высокие, пугающие, бесновались повсюду, не давая заглянуть за себя. Брызги били по лицу, сверху то и дело раздавался страшный рокот. Наверное, рокот был громом. Мощный ливень лил сразу со всех сторон, так что неясно становилось, где же, черт возьми, заканчивается океан и начинается атмосфера.
Сил грести не осталось. Все силы ушли на подъем с глубины, потому сейчас не имелось ни малейшего представления, что делать дальше и как спасаться. Да и куда грести здесь, в хаосе, в кошмарном буйстве штормового океана?
Открытый океан. До ближайшей суши, наверное, тысяча миль.
Обреченность захотела вторгнуться в душу. Но там уже сидела лютая жажда жизни. Вторая оказалась сильнее, потому руки заработали, разгоняя воду. Главное — грести. Чтоб вновь не уйти под чудовищные волны. Главное — грести, чтобы остаться на плаву, на поверхности. Главное — отыскать что-то, за что, можно зацепиться.
Главное — выжить во что бы то ни стало.
С этой мыслью разум начал проигрышную борьбу со стихией.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. БЕРЕГ
Стас открыл глаза. Первое, что он увидел — это крупный песок желтого, будто пшенная крупа, цвета. Песок просматривался вдаль метра на два, такова была нынешняя линия горизонта. В голове царило полное затишье, никаких мыслей. Даже странно. Тогда Стас решил подняться, но тут же со стоном рухнул обратно. Теперь в голове катались огромные чугунные шары, сминающие под собою нежную ткань головного мозга. Состояние самочувствия Стас определил как крайне плохое.
Он полежал пару минут с закрытыми глазами, отходя от неудачной попытки подняться. Мыслей все еще не было в голове, лишь неясные их обрывки, сами по себе не несущие ничего стоящего. До слуха доносился успокаивающий равномерный звук морского прибоя, спину и затылок грели теплые лучи солнца. Набравшись сил, Стас решил повторить попытку.
С невероятным, почти нечеловеческим усилием он поднялся на руках, исторгнув не то стон, не то хрип. Сел, морщась от болей в суставах и — прежде всего — в голове. Перед глазами поплыли разноцветные круги, шум прибоя смазался, превратившись в шум помех, какой можно услышать из динамиков ненастроенного радиоприемника. Пришлось подождать, пока состояние более или менее нормализуется.