Сияние

Кинг Стивен

— Мистер Торранс, — властно позвал Уллман. — Будьте любезны, подойдите сюда.

Джек направился к нему, кивнув Венди и Дэнни в знак того, что и им следует подойти.

Клерк, который ушел было внутрь, теперь вернулся, уже в пальто.

— Желаю хорошо провести зиму, мистер Уллман.

— Сомневаюсь, что мне это удастся, — холодно сказал Уллман. — Двенадцатого мая, Брэддок. Ни днем раньше. Ни днем позже.

— Да, сэр.

Брэддок обошел стойку. Лицо его соответственно положению выражало достоинство и рассудительность, но когда он повернулся к Уллману спиной, то ухмыльнулся, как школяр. Он на ходу бросил

несколько слов двум девушкам, все еще ожидавшим у дверей свою машину, и вслед ему раздался короткий взрыв сдавленного смеха.

Теперь Венди начала замечать, как здесь тихо. Тишина навалилась на отель, как тяжелое одеяло, заглушающее все, кроме слабой пульсации дня снаружи. С того места, где она стояла, можно было заглянуть в вылизанный до стерильности внутренний офис. Там было два пустых стола и два серых стеллажа с папками. Дальше виднелась кухня Холлоранна без единого пятнышка, большие двустворчатые двери с круглыми окошечками были раскрыты и подперты резиновыми валиками.

— Я решил немного задержаться и показать вам Отель, — сказал Уллман, и Венди подумала, что в его тоне всегда слышится заглавное О. Вы просто были обязаны его услышать. — Уверен, ваш муж хорошо узнает здешние входы и выходы, миссис Торранс, но вы с сыном, несомненно, в основном будете держаться первого и второго этажей, где находится ваша квартира.

— Несомненно, — застенчиво пробормотала Венди, а Джек исподтишка взглянул на нее.

— Это очень красивый отель, — экспансивно объявил Уллман. — Мне просто нравится показывать его.

Готова спорить, так оно и есть, подумала Венди.

— Пойдемте на четвертый этаж, а оттуда спустимся вниз, — сказал Уллман. Определенно, в его голосе звучал энтузиазм.

— Если мы вас задерживаем… — начал Джек.

— Нисколько, — сказал Уллман. — Магазин закрыт. «Ту фини», по крайней мере на этот сезон. Кроме того, я собираюсь переночевать в Боулдере — конечно, в «Боулдерадо». Единственный приличный отель по эту сторону Денвера… не считая, конечно, самого «Оверлука». Сюда.

Они все вместе вошли в лифт, богато украшенный медными и латунными завитушками, но тот заметно осел еще до того, как Уллман раскрыл дверцу. Дэнни пошевелился с легким беспокойством, но Уллман сверху вниз улыбнулся ему. Дэнни попытался улыбнуться в ответ — без заметного успеха.

— Нечего бояться, паренек, — сказал Уллман. — Безопасно, как у Христа за пазухой.

— Про «Титаник» тоже так говорили, — заметил Джек, поднимая глаза на стеклянный шар в центре потолка кабины. Венди прикусила изнутри щеку, чтоб удержаться от улыбки.

Уллмана это замечание не развеселило. Он с шумом и треском захлопнул внутренние дверцы.

— «Титаник» сделал только один рейс, мистер Торранс. Этот же лифт, с тех пор как его установили тут в тысяча девятьсот двадцать шестом году, сделал их тысячи.

— Что вселяет уверенность, — заметил Джек и потрепал Дэнни по голове. — Ну, док, самолет не разобьется.

Уллман передвинул рычаг, и какое-то время слышался только жалобный вой замученного мотора да пол трясся у них под ногами. Венди представилось: вот их четверка застревает между этажами, как мухи в бутылке, а весной их находят… слегка обглоданных… как команду Доннеров…

(Прекрати!)

Лифт, дрожа, начал подъем. Поначалу

снизу доносились клацанье и стук, потом дело пошло более гладко. На четвертом этаже Уллман остановил глухо стукнувший лифт, распахнул створки внутренней дверцы и открыл наружную. До этажа оставалось еще дюймов шесть. Дэнни широко раскрытыми глазами смотрел, насколько ниже пол лифта пола четвертого этажа, будто только-только уразумел, что Вселенная устроена не так разумно, как ему говорили. Уллман откашлялся, немного поднял кабину и остановил ее, при этом она содрогнулась (пару дюймов они все-таки не доехали), и все выбрались наружу. Стоило кабине освободиться от их веса, как она поднялась почти вровень с этажом, но, по мнению Венди, уверенности это не прибавляло. Безопасно в лифте или нет, но она решила пользоваться лестницей, если нужно будет спуститься или подняться наверх. И ни при каких условиях она не позволит забраться в эту хрупкую штуковину всем троим вместе.

— На что смотрим, док? — весело поинтересовался Джек. — Пятна нашел, да?

— Нет, конечно, — возразил уязвленный Уллман. — Все ковры мыли с шампунем всего два дня назад.

Венди и сама бросила взгляд на дорожку в холле. Симпатичная, но, если настанет день, когда у нее будет собственный дом, такую она определенно не выберет. На темно-голубом фоне сплеталось что-то вроде сюрреалистических джунглей со множеством лиан, побегов дикого винограда и усеянных экзотическими птицами деревьев. Трудно сказать, что это за птицы, потому что весь узор был совершенно черным и просматривались лишь силуэты.

— Тебе нравится ковер? — спросила она у Дэнни.

— Да, мам, — лишенным выражения тоном ответил он.

Они прошли по приятно широкому холлу. Обои были шелковистыми, более светлого голубого тона, чтобы сочетаться с ковром. Через каждые десять футов на высоте примерно семи футов висели электрические светильники, стилизованные под лондонские газовые фонари, поэтому лампочки прятались за стеклом туманно-кремового оттенка, перехваченными крест-накрест железными полосками.

— Как они мне нравятся! — сказала Венди.

Довольный Уллман кивнул:

— Мистер Дервент поставил их после войны — второй мировой, я хочу сказать, — по всему отелю. Фактически почти весь — хотя и не совсем — интерьер четвертого этажа — его идея. Вот номер трехсотый. Президентский люкс.

Он повернул ключ в замке двустворчатой двери красного дерева и распахнул ее настежь. От явившейся их взорам панорамы в выходящем на запад окне гостиной все разинули рты — наверное, такого эффекта Уллман и добивался.

— Вот это вид, верно? — улыбнулся он.

— Да уж, — сказал Джек.

Окно занимало почти всю длинную стену гостиной, а за ним, прямо меж двух зазубренных вершин, стояло солнце, льющее золотой свет на скалы и сахарно-белый снег высоких пиков. Облака по бокам и позади этого прямо-таки предназначенного для почтовой открытки пейзажа тоже были подкрашены золотом, а ярко сверкающие снопы солнечных лучей медленно угасали в темных мохнатых омутах ниже границы леса.

И Джек, и Венди были столь поглощены этим зрелищем, что не обратили внимания на Дэнни — тот тоже не сводил глаз, но не с окна, а с того места, где открывалась дверь в ванную, с красно-бело-полосатых шелковистых обоев слева от себя. И его аханье, слившееся с «ах!» родителей, не имело никакого отношения к красоте.