Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"

Фримантл Франческа

Нет никакой индивидуальной сущности, переходящей из одной жизни в другую. Есть лишь непрерывный поток изменений. То «я», которым мы мыслим себя в нынешнем воплощении, не тождественно «я» предыдущей инкарнации или «я», которому предстоит родиться в очередной жизни. Но все эти прошлые, настоящие и будущие «я» связаны воедино иллюзией самости и кармическими «отпечатками», поддерживающими эту иллюзию из жизни в жизнь. В следующем «моём» воплощении родится некто, чьи существование, характер и судьба будут определяться «моими» нынешними поступками. До тех пор пока мы будем по-прежнему верить в «я», карма и перерождение останутся для нас реальностью. Но в тот момент, когда мы увидим, что «я» не существует, цепь разорвётся.

Как ни странно, многие люди с интересом читают «Тибетскую книгу мёртвых» только потому, что в ней описываются удивительные вещи, ожидающие нас после смерти, и потому, что она вселяет

в нас надежду получить «новый шанс» в будущей жизни, — тогда как на самом деле изложенное в ней учение призвано помочь нам вырваться из всего этого круговорота рождений и смертей! Сам факт попадания в бардо свидетельствует о том, что человек ещё не достиг освобождения, а следовательно, всё ещё находится во власти кармы. В состоянии бардо возникает чувство «я», привязанное причинно-следственной цепью к предшествующей жизни. Тонкие «отпечатки», или следы прошлого, сохранившиеся в сознании, порождают ощущение, будто у нас по-прежнему есть тело, подобное тому, которое было при жизни, и наделённое всеми чувствами. Это очень похоже на ощущение собственного тела, которое бывает во сне. В сновидениях мы не пользуемся телесными органами зрения и слуха, но по-прежнему «видим» и «слышим». Схожие процессы протекают и в бардо. В каком бы виде ни поступала информация к существу, пребывающему в бардо, она интерпретируется как зрительные или слуховые ощущения.

В трактате «Освобождение посредством слушания» говорится, что сознание недавно скончавшегося человека некоторое время пребывает неподалёку от тела и может видеть и слышать всё происходящее. Человек чувствует обстановку вокруг своего трупа и по-прежнему испытывает привязанность к своему бывшему телу; поведение присутствующих людей может сильно повлиять на его состояние. Очень важно, чтобы в этот период родные и друзья сохраняли спокойствие. Если они поддадутся страху или безутешному горю, начнут лицемерить, станут ссориться между собой из-за наследства или не проявят должного усердия при выполнении погребальных обрядов, все эти отрицательные эмоции многократно усилятся в восприятии усопшего и вселят в него страх, гнев и замешательство. Но если друзья и родные смогут окружить тело атмосферой спокойствия, теплоты и оптимизма, эти чувства также передадутся покойному и очень ему помогут. Трунгпа Ринпоче неоднократно подчёркивал, что это — самый лучший из даров, какие мы только можем поднести усопшему.

Чтение трактата «Освобождение посредством слушания» и, в особенности, связанных с ним стихов, которые в сжатом виде содержат суть всего учения, успокоит живых и придаст им сил в это нелёгкое время. Само по себе это уже пойдёт на пользу усопшему, даже если чтецу и слушателям будет казаться, что связь с ним прервана. Правда, для того чтобы ввести сознание другого человека в состояние покоя и ясности, нужно погрузиться в это состояние самому. Поэтому дотянуться до сознания умершего, отлетающего всё дальше и дальше от былой жизни, и направить его на верный путь удаётся, как правило, только искусному мастеру. И всё же при удачном стечении обстоятельств, при условии, что сознание чтеца достаточно устойчиво, а сознание покойного — достаточно восприимчиво, привести последнего к освобождению может сама сила, заложенная в словах учения. Считается, что сознание становится неизмеримо яснее, когда его больше не стесняют ограничения плотноматериального тела, так что усопший без труда поймёт и запомнит основные наставления.

В трактате несколько раз повторяется, что это учение — лишь напоминание о том, что уже показывали усопшему учителя и что он сам испытал в медитациях. Неоднократно подчёркивается также, как важна прижизненная практика; нам, живым, рекомендуется читать и заучивать текст трактата наизусть, чтобы содержание его стало знакомым и привычным. Учение, изложенное в нём, следует усвоить так глубоко, чтобы оно не забылось ни при каких обстоятельствах — даже если за нами будут гнаться семь собак или сотня убийц!

Таким образом, трактат «Освобождение посредством слушания» — это своего рода памятка. И в этом качестве он стремится пробудить в усопшем воспоминания на самых разных уровнях понимания и осознания. В критической ситуации сознание возвращается к тому опыту, который затронул его когда-то глубже всего, оставил в памяти самый глубокий отпечаток; но знать заранее, к чему именно мы обратимся в таких обстоятельствах, невозможно. Поэтому через весь текст проходит простейшая и недвусмысленная рекомендация: «распознай!». Это — самый лучший путь, но он же и самый трудный. Тем, кто при жизни служил какому-либо божеству, рекомендуется узнавать во всех посмертных видениях проявления этого божества — божества, которое в действительности есть не что иное, как пробужденное состояние самого умершего. Тем же,

у кого нет божества-хранителя, советуют полагаться на Авалокитешвару—воплощение сострадания. Снова и снова мы встречаемся с основополагающим учением о пустоте и сострадании: ничто из того, с чем ты можешь столкнуться, не обладает реальностью бытия, так что нет смысла ни отвлекаться на все эти видения, ни пугаться их. И ты сам — лишь одна из форм пустоты, поэтому ничто не может повредить тебе: пустота не может причинить вреда пустоте. Посвяти все свои помыслы и все свои действия благу других существ и стремись ради них к просветлению.

Итак, эти наставления призваны напомнить усопшему то, что он знал при жизни. Однако утверждается также, что текст этот представляет собой «учение, просветляющее без медитации, учение, освобождающее посредством одного только слушания». В предисловии к «Тибетской книге мёртвых» Трунгпа Ринпоче писал: «Освобождение и данном случае означает, что всякий, кто соприкасается с этим учением — неважно, сомневаясь в нём или искренне его принимая, — испытывает мгновение просветлённости благодаря заключённой в этих сокровищах силе нисхождения». [55]

55

«Тибетская книга мертвых» (Franchesca Fremantle and Chogyam Trungpa, The Tibetan Book of the Dead, Berkeley, Shambhala Publications, 1975, p. xi).

« Нисхождение» — понятие, играющее чрезвычайно важную роль в системе ваджраяны. Этим словом Трунгпа Ринпоче предпочёл передать санскритский термин « адхиштхана», который обычно переводят как «благословение». Полностью удовлетворительного эквивалента ему в английском языке нет, и чтобы проникнуть в смысл этого загадочного, но исключительно важного явления, лежащего в основе всей практики ваджраяны, мы проанализируем его обозначения на санскрите и тибетском языке. Санскритское слово в буквальном переводе означает «вышестояние» и выражает идеи овладения чем-либо, нахождения внутри чего-либо, присутствия, защиты и владычества. Аналогичный тибетский термин буквально означает «захлестывающая волна» или «половодье великолепия и силы». Трунгпа Ринпоче объяснял, что нисхождение — это возникновение особой атмосферы, в которой мы глубоко и непосредственно воспринимаем овладевающую нами могучую силу. Он уподоблял это явление чувству, которое испытывает птенец, когда мать укрывает и защищает его своими крыльями. Термином « нисхождение» он также иногда передавал санскритское слово « абхисеха», которое означает благословение (или вверение полномочий) на тантрическую практику. Абхисеха — это частная церемониальная разновидность адхиштханы; два эти термина тесно связаны между собой и в тантрах иногда употребляются как синонимы.

Понять идею адхиштханы можно на примере из повседневного опыта. В сущности, её можно свести к обычному общению между людьми, но при этом следует иметь в виду, что само общение никогда не сводится к явному обмену информацией при помощи слов и действий. В детстве мы перенимаем от родителей и других заботящихся о нас людей далеко не только то, что они сообщают нам словами. Мы не только получаем от них необходимые знания и навыки: они оказывают глубокое влияние на всю нашу дальнейшую жизнь. В определённом смысле они «овладевают» нами и «поселяются» внутри нас. Дети гораздо восприимчивей взрослых, они легче впитывают все влияния, и хорошие, и дурные. Однако даже взрослый человек постоянно учится у окружающих, попадая под их влияние, и, не осознавая того, постоянно воспринимает адхиштхану в самых разных её проявлениях. Лучшие из учителей непроизвольно излучают силу адхиштханы, передавая ученикам свои знания и опыт. Влюблённые обмениваются адхиштханой, посвящая друг друга в свои интересы и включаясь в дела друг друга. Элементы адхиштханы в той или иной степени содержатся во всех межчеловеческих отношениях, как позитивных, так и негативных.

Однако здесь речь идёт об адхиштхане как «нисхождении» силы тантрического гуру. На Западе сама идея отношений «гуру—ученик» приживалась с превеликим трудом и немалыми потерями, да и на Востоке ей приходилось переживать нелёгкие времена. Но хотя отношения эти чреваты недопониманием и злоупотреблениями с обеих сторон, истинная сущность их во все времена остаётся возвышенной и глубокой. Сущность эта не имеет ничего общего с отношениями господства и подчинения. В основе её лежит адхиштхана, рождающаяся из бескорыстной любви и принимаемая с искренней верой и открытым сердцем. Истинное предназначение гуру — излучать адхиштхану.