Сизая цекропия
Шрифт:
Впрочем, чем старше они становились, тем интереснее были развлечения Розы. Как-то ее извилины придумали оригинальную игру: «Унизь сестренку». Самой надоело — привлекла всех. Надо ведь иногда и фанатов баловать. А их нашлось немало: Розочка пользовалась большим авторитетом в школе. Вернее, авторитет был у ее матери, председателя Совета школы. А из-за чрезмерного помешательства на кружках и секциях никто не хотел, чтобы им урезали бюджет или вовсе распустили, поэтому к игре подключились многие. Кто выиграет, сможет пообедать с Розой и ее свитой за одним столом, что было крайне почетно. Ура! Ведь можно быстро подняться из грязи в князи, а для многих почему-то это крайне важно, чуть ли не мечта.
Что с девочкой только ни творили, только что головой в унитаз не пихали. Хотя с туалетом были «хорошие» воспоминания, такие как, например, сломанный об раковину нос, синяки от ударов дверью, вывих плеча — дважды. А когда мальчики достигли пубертатного периода, их действия начали носить немного иной характер. Так ее чуть не
Правда, до сих пор не верится, что от той мерзкой участи девочку спасла Роза. Она прогнала мальчишек и отвела сестру в медпункт отсыпаться до конца уроков. Только вот кто же после такого уснет? Не знаю, что двигало Розой в тот момент: здравый смысл, человечность, жалость или, может, страх? Но тогда девочку это не особо интересовало. Главным было то, что «этого» не произошло. Хотя прозвучит абсурдно, но позже она думала, что лучше бы это случилось. Полагаю, она справилась бы с этим и позже проще перенесла бы то, что с ней сделали… Впрочем, что сейчас уж говорить? Таков удел — мы не можем видеть всей картины целиком. То, что сейчас мы считаем благодатью, может сменить свой облик и стать отчаянием, которое вскоре поглотит и уничтожит нас. А девочка думала, что отчаяние испытала тогда и, чтобы выбраться из него, решила просить о помощи. Ведь не было никаких гарантий, что та попытка не повторится вновь, что Роза снова окажется рядом и спасет. Но когда она рассказала все учителям и умоляла сестру все подтвердить, то никак не ожидала увидеть те глаза: большие кукольные глазки смотрели на нее с полным непониманием и отстраненностью. Именно те глаза сделали девочку лгуньей. После этого она осознала кое-что еще. С такой новой семьей жаловаться не было смысла: им все сойдет с рук. Особенно Розочке, которая прекрасно освоила технику «глупого личика и быстро хлопающих ресничек». И ей верили, ведь в глазах остальных она являлась ангелом из прекрасной любящей семьи. Честно, даже девочка бы ей верила, если бы не знала так хорошо. Лучше бы Роза свои силы в театральное искусство вкладывала: у нее был талант. Все-таки обманчива не только внешность, но и впечатление, которое складывается, когда человека видят только в обществе.
Все изменилось, когда в доме появился щенок золотистого ретривера, которого купила Катрин из-за возросшей тогда популярности этой породы. Обязанностей у девочки, конечно, немного прибавилось: кормежка, выгул, уборка. Но стало легче. В душевном плане. Когда заботишься о ком-то непоседливом, неуклюжем, несамостоятельном, автоматически появляется чувство ответственности, некой важности своей персоны. И это отвлекает. Ее отвлекало. А самое главное, у нее появился друг. Этот маленький комочек шерсти придал ей сил. Когда она смотрела на него, вновь появлялась надежда на лучшее. С появлением этого неугомонного лучика оптимизма и жизнерадостности, который, постоянно подскальзываясь на полу и падая, все равно бодро вставал и спешил узнавать новый мир, девочка тоже менялась: постепенно начала делать что-то по своей инициативе, не спрашивая у кого-то разрешения. Она стала более независимой.
С Феликсом они сразу сдружились. Псу нравилось проводить с ней время, а вот выходить на «показушную» прогулку с Катрин или Розой он не очень любил. Видя у одной из этих дам поводок, за десятки тысяч, между прочим, он старался спрятаться под диван, царапая при этом не менее дорогой пол. За что ему и доставалось. Доставалось, и когда пытался заступиться за девочку. Отучить его от этого не удалось, поэтому в дальнейшем, в случае очередной перепалки, она старалась запирать пса в других комнатах, чтобы стервятнички под властью гнева не вышвырнули его из дома. Она этого совершенно не хотела. Феликс был ей не только другом, но и отличным помощником. В выходные, когда все расходились по гостям или на шоппинг, пес помогал с уборкой: собирал разбросанные вещи, тащил корзину с грязным бельем в ванную комнату, подавал необходимые средства или тряпки. В общем, справляться девочка начала чуть быстрее, поэтому появилось время и на отдых. А он был просто необходим: нагрузки как дома, так и в учебе давали о себе знать. А она очень хотела, нет, желала хорошо окончить школу и уехать отсюда подальше.
«Ты сама построишь свою новую жизнь», — каждый раз перед сном повторяла девочка.
Однако осознание того, что она мало на что может повлиять в своей судьбе, еще не скоро появится в голове. А когда поймет, что втянута в игру высших сил, — будет уже поздно. Но до этого еще далеко, так что подростка заботили совершенно иные проблемы. В частности, материальные.
Деньгами сестры никогда обделены не были. Да и не каждый школьник мог тогда похвастаться личной банковской картой с почти неограниченной суммой денежных средств. Нюанс заключался лишь в том, что покупки должны были оставаться «прозрачными». То есть весь список трат всегда приходил Катрин на почту. Казалось бы, все просто. Но вскоре такой подход стал Розе не по душе. После потери девственности
Все добытые деньги хранились в небольшой металлической шкатулке, купленной почти задарма на уличной барахолке, и прятались в таком месте, куда Стейневы уж точно не потянули бы свои чистые ручки, — туалетная вентиляция. Конечно, это могла быть любая другая вентиляция, просто именно в дамской комнате девочке можно было спокойно уединиться, не беспокоясь, что будут подглядывать или бестактно ворвутся без приглашения. Да, был даже период, когда ей наказали постоянно держать дверь в свою комнату открытой. И плевать, что она могла переодеваться, давить прыщи или заниматься еще какой-нибудь личной ерундой.
Правда, однажды ее тайник чуть не раскрыли, когда глупая ворона решила побродить по вентиляции. Сердце девочки просто остановилось, когда она вернулась с учебы и узнала, что ванную комнату заполонили спасатели, пытающиеся достать птицу под четким и непрерывным контролем главы семейства. Но сердце вновь бешено заколотилось (чтобы, должно быть, схватить инфаркт), когда она заметила на раковине, между жидким мылом и стаканом с зубными щетками, свою шкатулку! Девочку охватила самая что ни на есть настоящая паника: «Если все раскроется, мне так просто не удастся выкрутиться!»
Это была просто занимательная картина: спасатели следили за птицей, пытаясь аккуратно поместить ее в клетку, Джонатан следил за спасателями, а девочка — за Джонатаном. Точнее, за его эмоциями. Но, единожды бросив стандартный равнодушный взгляд, он больше не удостоил ее такой чести. И это показалось странным. Конечно, устраивать скандал при посторонних он бы точно не стал, но и одаривать воровку таким взглядом — тоже. Скорее всего, мужчина не присутствовал, когда доставали шкатулку. Ему в тот день часто звонили по работе, он мог отойти на пару минут, а спасатели, решив не вмешиваться в семейные делишки, просто продолжили свое дело, отложив важную для девочки вещь в сторону. И спасибо им за это. Хотя спасибо нужно и самим Стейневым сказать, ибо простые смертные не особо хотели с ними связываться, особенно в чем-то провокационном. А что, вдруг дочь знаменитого на несколько штатов прокурора оказалось бы наркоманкой, прятавшей дозу в толчке? В это скорее можно было поверить, чем в обычную нычку с парой сотен долларов. Так что после ухода «птицеловов», которых в обязательном порядке пошли провожать все члены семейства, девочка забрала шкатулку и перепрятала ее — не поверите — в вентиляцию, только уже в своей комнате. Да, оригинальностью она никогда не отличалась, но… А куда ж еще? С их ежемесячной генеральной уборкой, когда дом заполоняли роботы-горничные, которые даже одежду в шкафу по цветовому спектру развешивали, найти место для тайника было практически невозможно. А бездумно потратить деньги, что еще более рискованно, девочка не собиралась. Деньги всегда пригодятся. Это непрописная… или уже прописная истина?
Однако с Феликсом им все равно удалось немного повеселиться: сходили на ярмарку, вкусно поели и купили у уличного продавца кулоны на память. У пса на ошейнике дополнительно появилась круглая подвеска в виде солнца. А девочке приглянулось дугообразное крылышко, своими чешуйками напоминавшее крыло бабочки. Ей всегда нравились бабочки. Любые. Не только из-за их пестрой расцветки, разнообразных рисунков и узоров. Ей нравилось их живое, приземленное, но вместе с тем такое прекрасное движение при полете. Как говорится, можно смотреть бесконечно, как течет вода, горит огонь и сияет звездное небо. А ей было в удовольствие наблюдать за этими созданиями. Знаешь, что каждая бабочка летает по-своему? Это трудно заметить, но… потом уже не оторвать взгляд. Одна, будто мать пятерых детей, хаотично носится из стороны в сторону, пытаясь за всем уследить, ничего не забыть; другая, будто неуверенный подросток, мечется и сомневается в своих действиях: вроде бы уже решила улететь в другое место, ан нет, зависает в воздухе, возвращается и снова отдаляется; третья, как пожилая благородная дама, медленно, с некой важностью летит в одном направлении, точно зная, куда нужно держать путь. Каждая бабочка выбирает, как проживет свою короткую жизнь. И если она решила, то не отступит, даже если ее действия и приведут к скорой гибели. Да и она это будто знает, но это совершенно не мешает ей лететь вперед. Совершенно не мешает.