Сизигия
Шрифт:
— И этот совет я даю вам всем, — продолжил он. — Соблюдайте спокойствие, избегайте сильных эмоций, при необходимости избегайте друг друга. И еще одно: кое-кому придет в голову, что проблему можно решить, если взорвать Разум в Якорной Заводи. Но это авантюра. Во-первых, мы не знаем, сколько Разумов в Дельте. Вряд ли один-единственный — вдоль побережья их должны быть тысячи. Разумы молоды, но когда на них нападают, они немедленно реагируют.
Все мы видели, чем закончилась попытка собирать планктон сетью. Я и сам уже испытал реакцию Разума, и это было весьма неприятно. Имейте в виду, что Разум, если его
Он решительно сел, повернулся к Дону Маккейбу и начал оживленную беседу — излюбленный прием опытных ораторов, пресекающий дальнейшие вопросы.
Я встал. Публика уже пробиралась через ряды стульев и протискивалась к двери. Артур углубился в разговор со своей группой, а я почувствовал себя обойденным. Мне, в сущности, не дали выступить. Его преподобие Борд бросал последние слова в спины удаляющейся пастве, хотя, по-моему, большинство хотели поскорее попасть домой и спокойно обсудить все среди своих. Откровения Артура свалились на людей так неожиданно, что у них еще не сформировалось никакого мнения. Завтра все может измениться…
Я хотел поговорить с Джейн. Я хотел также перекинуться словом с Персом по поводу кормления толстиков. Моя нога была в порядке, и я мог вернуться к своим обязанностям на Мысе. Оставив группу Артура обсуждать свои дела, я начал пробиваться сквозь толпу к двери. Перс уже стоял на улице, разговаривая со старым Джедом Спарком.
— Не так быстро! — На меня глумливо смотрел Том Минти. — А что, профессор, — спросил он с неожиданным злорадством, — небось, вам не по вкусу эта телепатия?.. Боитесь, что все узнают ваши мысли, да? Правда, парни? — он ткнул Джима Спарка под ребра и слегка пихнул Билли Йонга. Те многозначительно кашлянули.
— Ты о чем? — раздраженно спросил я.
— Ну, не пристало мне говорить об этом…
— Но раз уж вы сами спрашиваете… — вставил Йонг.
— …но я, так и быть, намекну. Знаете, о чем говорят люди? Другие люди, не мы — мы ведь ваши друзья, правда, парни? Но народ говорит о вас нехорошие вещи, профессор…
Вокруг нас в предвкушении скандала собралась небольшая толпа. Я попытался пройти, но люди заслонили выход.
— Говорят: странно, как это вы так быстро сошлись с молодой Джейн Уоррен, профессор. Мы, заметьте, вас не обвиняем. Самим нам нет до этого дела…
Просто невероятно. Три молодых парня публично отпускали в мой адрес оскорбительные замечания в присутствии людей, которые знали меня, и никто не пытался остановить хулиганов.
— Я не желаю больше это слушать, — я попробовал снова пробиться к двери. — Я еще поговорю с вашими отцами. — На дороге у меня стоял Уилл Джексон. — Извини, Уилл.
Я попытался протиснуться мимо него.
— Сдается мне, вам лучше погодить и послушать, чего хотят сказать парни, — он не двигался, словно стоял на страже.
— Так что придется вам задержаться, профессор, — подытожил Минти.
В отчаянии я оглянулся на Артура и его людей, но они уже ушли через заднюю дверь. Я оказался один на один с необъяснимо враждебной толпой. Все происходило, как в каком-то кошмаре.
— Да… — продолжал Минти издевательским тоном. — Народ говорит, что как-то странно — ну, вроде как неуважительно — с вашей стороны гулять с Джейн, когда Шейла всего шесть месяцев как умерла.
— Не валяй дурака. — Я посмотрел на неподвижные лица вокруг. — Ты что, веришь этому, Уилл? — спросил я в ужасе.
Он не ответил.
— Так что, выходит, Шейла умерла очень кстати, верно? Разумеется, это был несчастный случай. Ну, там, скажем, прогуливалась ночью одна да свалилась. Или ударилась головой и выпала из вашей лодки. В общем, несчастный случай, только очень уж вовремя, профессор.
О, Боже! Так вот в чем дело. Я огляделся и понял: эти люди поверили словам Минти. Я задохнулся от бессильного гнева, захотелось драться, кого-нибудь ударить — Минти, кого угодно. Я хотел доказать свою невиновность силой.
— Спокойно! — Рядом со мной оказался Перс. — Что, профессор, к вам пристали эти хулиганы? — спросил он озабоченно. — Я удивляюсь тебе, Уилл Джексон, и всем вам. Почему вы их не остановили? Ради Бога, что здесь происходит?
Он провел меня через дверь. Люди неохотно расступились и пропустили нас. На улице я рассказал, что случилось. Мы медленно пошли, и я один раз оглянулся через плечо. Около двери, глядя нам вслед, все еще толпился народ.
— Не расстраивайте себя, профессор, — говорил Перс. — Вы же помните, как все в Риверсайде жалели Шейлу. Они ведь знали ее еще ребенком. Это было преступление против поселка. Никто не поверил полиции. Никто не поверил в несчастный случай. В конце концов… — Он пристально посмотрел на меня. — Вы ведь и сами не поверили? Вот люди и стали искать того негодяя, ждали, что он выдаст себя. Ну, а вы были ее женихом, да еще вы ведь нездешний… И эта младшая, Джейн, все время возле вас крутится. Они и подумали, что все сходится один к одному. А Том Минти неплохой парень, когда узнаешь его поближе. Просто он не научился держать язык за зубами; его заносит на публике, как Эрика Фипса. Если б мне пришлось выбирать между Томом Минти и, скажем, Полом Блейком, я бы выбрал только Тома. Он сын рыбака.
Перс произнес это так, будто рыбацкое происхождение гарантировало благородство.
— Но ты же не веришь, что я убил Шейлу, Перс? — с тревогой спросил я.
— Нет, — ответил он, — не верю Но есть такие, что верят. На вашем месте…
Он поколебался.
— Что?
— На вашем месте я бы пока посидел дома. Поймите меня правильно — это просто совет. Лучше не провоцировать людей в такое время, если то, что сказал Артур Дженкинс, правда.
9
Конечно, Перс был прав. Хорошо бы послушаться его совета и прямиком отправиться домой — только очень уж не хотелось. Человек, ставший мишенью для толпы, инстинктивно ищет кого-нибудь, кто бы его утешил. Ему одиноко, ему кажется, что все отвернулись от него. Его гложет мысль, что враги представляют значительную часть общества, что он пал жертвой несправедливости и его больше никто не любит. Он использует любую возможность, чтобы снова оказаться среди друзей, и там наконец оттаивает его исстрадавшаяся душа.