Скачка тринадцати
Шрифт:
Когда Дерек вышел в паддок челтенхемского ипподрома, ища глазами миссис Харт, и издалека увидел ее – зеленое твидовое пальто и меховая шапка, – он думал о том, что при сегодняшнем составе участников у Биллибоя почти нет шансов прийти первым, так что лучше заранее подготовить старую клушу к проигрышу и в то же время застраховаться от обвинений.
– Славный денек, – сказал Дерек, пожимая руку Анджеле. – Солнышко пригревает совсем как весной.
– Да, славный.
Выждав некоторое время и убедившись, что Анджела продолжать не собирается, жокей начал снова:
– Очень удачно для Биллибоя.
– Да, конечно. Вы правы.
«Что-то она не так болтлива, как обычно, – подумал Дерек. – Всегда трещит, как сорока». Он посмотрел на Биллибоя, которого водили по кругу, и ободряюще сказал:
– Он должен хорошо выступить сегодня… хотя, конечно, соперники у него серьезные.
Миссис Харт только кивнула в ответ. Вид у нее был довольно рассеянный. Дерек Робертс мысленно пожал плечами, одарил ее профессиональной, полуискренней улыбкой и заключил (ошибочно), что если у старушки что-то на уме и она не в настроении разговаривать, то его это не касается.
В паре шагов от них стоял тренер Биллибоя, Клемент Скотт. Он смотрел на лошадь. Крепкий и сильный, лет под шестьдесят, Скотт всю жизнь умел очаровывать людей и успеха добился не столько благодаря умению тренировать лошадей, сколько благодаря личному обаянию. Клемент Скотт хорошо одевался, и язык у него был подвешен – дай бог каждому.
Под привлекательной внешностью таилась холодная расчетливость, о чем было хорошо известно его тихой и безответной жене, взрослым и семейным детям и вообще всем, кто имел с ним дело достаточно долго. Клемент Скотт был приятным собеседником, но не ведал сострадания. Его добродушие служило маской, прикрывающей внутренний эгоизм.
Клемент Скотт много лет имел дело с жокеями и владельцами. С точки зрения профессионала, Дерек и Анджела ему очень нравились: Дерек – потому, что он умел обаять владельцев и, кроме того, был неплохим наездником, а Анджела – потому, что ее интересовали в первую очередь сами лошади, а не призовые деньги.
По мнению Клемента, пухлые и сентиментальные пожилые леди были идеальными владельцами – самыми снисходительными. Он охотно мирился с их бесконечными звонками, потому что эти дамы беспрекословно платили по счетам. С Анджелой, счастливой обладательницей дома в Уэнтуэрте, рядом с полем для гольфа, Клемент обращался с той фамильярной шутливостью, которая заставляла многих пожилых вдовушек хранить верность его конюшне, хотя ходили слухи, что Скотт надувает их при каждом удобном случае.
Анджела, как и многие другие леди, слухам не верила. Клемент, милый шалун Клемент, благодаря которому владеть скаковыми лошадьми было так легко и приятно, ее обманывать не станет. Никогда и ни за что!
Стоя рядом с Клементом на трибунах и наблюдая за скачкой, Анджела испытывала новую, неведомую прежде тревогу. Теперь она беспокоилась не только за милого Биллибоя, но и, главным образом, за человека, который на нем сидел. «Это же так опасно!» – думала она, следя за жокеем в бинокль. До сих пор Анджела думала только о том, правильно ли он вел скачку, воспользовался ли возможностью вырваться вперед, хорошо ли финишировал. Но теперь ее отношение к жокею из объективного внезапно сделалось эмоциональным. Хотя тогда Анджела не отдавала себе в этом отчета.
Дерек
Анджела Харт прижала бинокль к груди и вздохнула с облегчением. Она с благодарностью думала о том, что четвертое место – это не так уж плохо, при том что соперники были серьезные, и под конец Биллибой скакал очень резво, а это хороший знак… и Дерек Робертс вернулся целым и невредимым!
Она заторопилась вниз вслед за тренером, навстречу возвращающейся паре. Биллибой шумно отфыркивался, поводя боками, а Дерек говорил с Анджелой через плечо, расстегивая подпруги:
– После третьего барьера он приземлился не вполне удачно, но его это не остановило. По-моему, в следующий раз он непременно выиграет.
Жокей улыбнулся Анджеле своей особенной улыбкой, вскинул руку в прощальном жесте и поспешил в весовую взвеситься и переодеться к следующей скачке, забрасывая на ходу подпруги на седло. Анджела смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, а потом спросила у Клемента, когда ее лошади выступают в следующий раз.
– У Гамлета сегодня утром немного связка воспалилась, – сказал Клемент. – А Биллибой нуждается в перерыве между скачками не меньше двух недель.
Он прищурился, поддразнивая ее:
– Если уж вам так не терпится, почему бы вам как-нибудь не заехать к нам посмотреть на тренировку, а?
Анджела очень обрадовалась.
– А Дерек тренирует лошадей?
– Иногда, – ответил Клемент.
На следующий день, когда Анджела сонно прогуливалась вокруг своего дома, ей вдруг пришло в голову, что неплохо бы купить еще одну лошадь.
Она нашла в записной книжке телефон Дерека Робертса и позвонила ему.
– Найти вам еще одну лошадь? – переспросил он. – Ага… конечно… Это замечательная идея, но только вам, наверно, стоит посоветоваться с мистером Скоттом.
– А если Клемент найдет мне лошадь, вы не согласитесь съездить со мной, чтобы ее посмотреть? – спросила Анджела. – Мне хотелось бы знать ваше мнение, прежде чем покупать.
– Ну… – Дерек заколебался. С одной стороны, ему совершенно не хотелось тратить свое свободное время на такую ерунду, но, с другой стороны, новая лошадь для Анджелы – это новые доходы для него… – Хорошо, миссис Харт. Конечно, съезжу.
– Замечательно, – сказала Анджела. – Тогда я прямо сейчас и позвоню Клементу.
– Еще одну лошадь? – удивился Клемент. – Ну да, если хотите, то конечно, но вообще-то поздновато, сезон в самом разгаре. Почему бы не подождать до…
– Нет, – перебила его Анджела. – Дорогой Клемент, лошадь мне нужна именно сейчас.
Она говорила очень настойчиво. Клемент Скотт никак не мог понять причин этой настойчивости. Однако четыре дня спустя, когда Анджела приехала посмотреть, как работают ее двух лошадей, удостоверившись предварительно, что Дерек будет, Клемент все понял.