Скачущий на льве

Мацих Леонид

Пизон. Да, великий цезарь, я был свидетелем и участником событий. Все началось три месяца назад в день игр, которые ты назначил в честь своего приезда. Евреи устроили на арене резню, погибло несколько сот греков и армян. На следующий день начались погромы. Евреи стали бить греков, греки создали отряды обороны, купцы в панике бросились из города, начался хаос.

Адриан. А раньше в Кейсарии случались столкновения между разными народами?

Руф. Бывало иногда. Драки между рыбаками в порту, мордобой на

рынке. Но все быстро улаживали. Все слушались городского совета, а римская власть была верховным арбитром.

Пизон. Позволю себе добавить кое-что. Раньше никто не хотел столкновений. Но теперь все изменилось. Евреи хотят войны и верят, что могут победить в ней. Это все из-за евреев.

Адриан. Понятно. Слухи о подстрекательстве христиан подтвердились?

Пизон. Нет, цезарь. Эти сразу же убежали и никакого участия в событиях не принимали. С тех пор они едва ли не каждую неделю шлют письма с заверениями в своей полной лояльности и просят их не трогать.

Адриан. Что же было дальше?

Пизон. Хаос нарастал, городской совет утратил власть и влияние. Градоначальник Деметрий, испугавшись еврейских угроз, согласился на все их условия, даже на запрет службы в храме Венеры Морской, самом почитаемом храме на всем побережье. Греки расценили такую позицию как преступную слабость и предательство. Ему кричали вслед, что он — еврейский прислужник, что он продался жидам и все такое прочее. Как-то у храма Венеры собралась толпа, требуя, чтобы их пустили вовнутрь. Деметрий со стражей прибыл туда и попытался повлиять на толпу красноречием. Его освистали, а один торговец потребовал, чтобы Деметрий снял штаны и показал, что он не обрезан.

Адриан. Неплохая идея для определения лояльности, правда, Тиней? Грекам не откажешь в изяществе. Продолжай, Валерий.

Пизон. Деметрий потребовал арестовать этого крикуна, но толпа отказалась его выдать. Страсти разгорались. Деметрий заявил, что те, кто против него — преступники и будут наказаны. Толпа в ответ начала бросать камни. Деметрий приказал охране метать в толпу дротики. Нескольких человек убили. Толпа кинулась на солдат и растерзала их, а заодно, и Деметрия.

Адриан. Убедился ли народ в том, что он не был обрезан?

Руф. Возможно, был. А вдруг он был тайным иудеем, гордился своим обрезанием и предлагал желающим полюбоваться как это красиво?

Адриан. Какая казарменная острота, Руф!

Пизон. Ваши шутки превосходны, господа. Но тогда всем было не до шуток. Евреи объявили, что убив Деметрия, греки нарушили закон, что порядка больше нет и они берут власть в свои руки. Это была продуманная операция, показывающая всю гнусность этого подлого племени. Евреи ограбили и разгромили греческие лавки и торговые ряды. Горожане воззвали к римской власти. Пришлось вводить в дело легион Фретензис.

Адриан. Кто командовал карательной экспедицией?

Пизон. Я,

великий цезарь. Легат Марцелл поручил мне пресечь беспорядки. Я с двумя когортами вошел в Кейсарию. Греки встретили меня с ликованием. Евреи поначалу хотели вступить в переговоры, но я заявил, что ни о чем говорить с ними не буду, пока они не выдадут главарей бунта, а также всех тех, у кого на руках кровь. Они этого условия не приняли, и я приказал убивать всех, кто окажется на улицах.

Адриан. Как это всех? Без всякого исключения?

Пизон. А для кого следовало бы делать исключение? Посуди сам, великий цезарь. Они все единодушно поддержали бунт, все участвовали в грабежах и погромах греческих торговцев, все воспользовались награбленным имуществом.

Руф. Все участвовать никак не могли.

Пизон. Да все, все, проконсул!

Адриан. Погоди, Пизон! Ясно, что не все. Но меня интересует другое. Они оказывали сопротивление?

Пизон. Яростное! На улицах собирались толпы, они орали про своего Мессию, пытались нас атаковать, но мы их смяли. Раздавили, как яйцо сапогом!

Руф. Что ты сделал для восстановления порядка?

Пизон. Я разогнал городской совет. Я конфисковал весь товар из еврейских лавок и торговых контор, как краденое имущество. Все это я передал грекам в качестве компенсации за понесенные убытки.

Руф. Значит, евреев ты разорил!

Пизон. Не знаю, меня это не интересовало. Кроме того, я отменил все привилегии, когда-либо данные евреям Кейсарии в ремеслах и торговле.

Адриан. Среди них были привилегии, дарованные Сенатом и императорами. Кто дал тебе право их отменять?

Пизон. Прости, великий цезарь, я неверно выразился. Я приостановил действие этих привилегий.

Адриан. Посмотри мне в глаза, Пизон. Нет, ты их отменил!

Пизон. Да, великий цезарь, сознаюсь, отменил. Прости мне ложь и малодушие.

Адриан. Почему ты отменил их? Тебе так хотелось навредить евреям?

Пизон. Я хотел торжества справедливости.

Адриан. Торжество справедливости подразумевало восстановление status quo. Ты его грубо нарушил, поступив не лучше, чем еврейские бунтовщики. Для представителя римской власти это недопустимо. Насилие государства должно опираться на закон и право, а не на произвол.

Пизон. Признаю, великий цезарь, что я действовал сгоряча.

Адриан. Какие еще шаги ты предпринял?

Пизон. Я распорядился арестовать зачинщиков бунта и их предводителя, так называемого мудреца Исаака. Всех их я приказал распять вдоль Яффской дороги, а этого Исаака повесил на городской площади вниз головой. Греки обмазали ему бороду нефтью и подожгли. От его воплей улетели даже городские голуби.