Скальп врага
Шрифт:
— А насчет поведения?
Настена в третий раз дернула плечом, слизнула с подбородка томатный сок.
— По обстоятельствам.
— И как обстоятельства?
— Против нас.
— Опять дралась?
Настена неопределенно мотнула головой, что в ее понимании означало: «Разве это драка?»
— За дело хоть?
— Я всегда за дело, — очень серьезно ответила девочка.
— Вообще-то есть одно замечательное правило: «Любой спор…»
— Знаю, знаю. «…Можно решить кулаками», — перебила
Дима засмеялся.
— Примерно. Досматривай момент и бегом досыпать.
— Да ладно, Дима, — как всегда принялась ныть Настена. — Ну, дай досмотреть. Всего-то ничего осталось.
— Ага, сорок минут, — кивнул Дима. — Нет уж, киноманка. Шагом марш в постель. И без разговоров. А-то еще зубы заставлю чистить. Помидоры ела? Ела.
— Я «Орбит» пожую, — нахально заявила Настена.
— В общем так, — сказал он, театрально-злодейски хмурясь, — я иду в душ, возвращаюсь и удивляюсь: телик погашен, ты в своей постели, сопишь в подушку. Ага?
— Ладно, — с явной неохотой протянула Настена.
Дима ушел в душ. Когда он вернулся, телевизор был уже выключен. Из Настениной комнаты доносился демонстративный сап.
— Спокойной ночи, — сказал Дима.
— Спокойной ночи, — в подушку пробормотала Настена.
Дима нырнул под одеяло, щелкнул ночником и тут же уснул.
На протяжении всего пути в салоне царило тяжелое молчание. Лемехов игнорировал присутствие новичка. Тот оставался бесстрастен. На Октябрьском проспекте Катя остановила «семерку», спросила Лемехова:
— Тебя где высадить-то?
— А где хочешь, — отозвался тот.
Катя пожала плечами.
— Ну, если где хочу, тогда здесь.
— Ладно, сейчас уйду. — Лемехов выдержал паузу, не оборачиваясь, спросил: — Лобня, ты где остановился-то? В гостинице? Ну, так вон же она, пары кварталов не намеряется. Пройдись пешочком, будь другом, нам поговорить надо кон-фи-ден-ци-аль-но. Знаешь такое слово?
— Слышал.
Вдовин посмотрел в зеркальце заднего вида на Катю. Катя — на него. Он вопросительно двинул бровями: мол, может быть, мне лучше остаться? Она качнула головой: все нормально. Вдовин выбрался из салона, наклонился к окну:
— Во сколько приходить?
— К девяти, — ответила Катя.
— Я буду, — серьезно пообещал Вдовин и добавил: — Доброй ночи.
— Доброй ночи.
— Ага, — кивнул безразлично Лемехов. Он подождал, пока новенький отойдет подальше, и повернулся к Кате: — Слушай, Катя, я давно хотел с тобой поговорить.
— О чем?
Она заранее напряглась, подобралась, готовясь встретить неприятный вопрос о Мало-старшем в штыки. Лемехов полез в карман за сигаретами, закурил.
— Как твой-то на все это реагирует?
— На что «на это»?
— Ну вот на это, — Лемехов сделал неопределенный
— Нормально реагирует, — Катя отвернулась, посмотрела в окно. — Лемехов, ты что, решил со мной душеспасительные беседы вести?
— Нет, я так, поинтересовался, — оперативник затянулся, выдвинул пепельницу на передней панели. — Просто странно как-то. Ты — мент, он — бандит.
— Дима — не бандит, — спокойно ответила Катя. — Он — бизнесмен.
— Сейчас все бизнесмены, — кивнул Лемехов. — И бизнесмены — бизнесмены, и бандиты тоже бизнесмены. — Он решительно затолкал окурок в пепельницу. — Слушай, ты что, всерьез думаешь, будто он не имеет отношения к отцовским делам? Проснись, мать. Яблочко от вишенки недалеко падает.
Обращение «мать» Лемехов употреблял крайне редко, только когда собирался выяснять отношения всерьез, «до крови».
— Тебя-то это каким боком касается? — жестко спросила Катя и посмотрела на него.
— Как это каким? Я — опер, между прочим. Мне, может, завтра твоего «бизнесмена» сажать придется. Или свекра. Как прикажешь тогда быть? А вообще, плевать я хотел на всю их расчудесную семейку и на твоего женишка в особенности. Если хочешь знать, я за тебя беспокоюсь.
— А чего за меня беспокоиться? Не маленькая. Своя голова на плечах есть.
— Оно и видно, — оперативник полез за второй сигаретой, но вместо того, чтобы закурить, сунул пачку обратно в карман. — А ты не думаешь, что твой Дима просто использует тебя? Как информатора?
— Не использует.
— Сейчас не использует, так потом будет.
— И потом не будет.
— Уверена?
Катя кивнула. Если бы она была нужна Диме только в качестве источника информации, не полез бы он в прошлом году под пули ради них с Настеной. Не рискуют собой ради информаторов. Опять же, за весь год Дима ни разу не задал ей ни одного вопроса, касающегося работы. Какой, к черту, источник информации!
— Знаешь что, Антон, — ровно, без эмоций, сказала Катя. — Если тебе приспичило наставить кого-то на путь истинный, поезжай в детприемник для беспризорников.
Лемехов вздохнул, откинулся на сиденье.
— Зря ты так. Я ведь от чистого сердца говорю. Просто мне не безразлично, Что с тобой происходит. С тобой и с Настюхой.
— У нас с Настеной все в полном порядке, — отрезала Катя. — И вообще, давай закончим этот разговор. У меня годовая проверка на носу, стрельбы, кросс и здоровенная куча общественно полезных мероприятий. Надо успеть сводки просмотреть за последний месяц, прикинуть, кого от отдела в колхоз отрядить, на картошку. И все это с утра. Так что, если ты не возражаешь, я бы хотела побыстрее добраться до дома и успеть поспать хотя бы пару часов.