Скальпель доктора Менгеле
Шрифт:
Морозова рванулась к пролому в стене так быстро, что Виталий не удержался от улыбки. Оказавшись под открытым небом оба не сговариваясь, рухнули на мокрую траву, которая сейчас казалась мягче любого персидского ковра.
— Утро! Небо! — радостно воскликнула Морозова. — Виталик мы дожили до утра. Никогда не думала, что дышать обычным воздухом так приятно.
— Да. Утро…
Светлов поднял глаза к небу, по которому проносились клочья серых облаков, и улыбнулся в ответ.
— Все нормально, мужики. Мы победили.
Морозова
— Пойдем домой.
Не успели они пройти и сотни метров, как позади раздался грохот. Левое крыло старинной крепости покачнулось и рухнуло, взметнув к небу тучи пыли. Теперь ничто не заслоняло величественной панорамы заливного луга, полого спускавшегося к Днепру. На фоне этого великолепия особняк Микошина уже не внушал ни страха, ни даже почтения. Обычное жилье нувориша, которых за последние годы расплодилось великое множество.
— Заключительный аккорд, — прокомментировал Виталий. — Так будет лучше.
— Прекрасный вид, — согласилась Вика.
Они перешли деревянный мостик и двинулись к шоссе. Свернув на очередном повороте, увидели бело-синий автомобиль ГАИ, съехавший в кювет. Из переднего окна с автоматом в руках свесился человек в милицейской форме. Рядом на обочине, широко раскинув руки, лежал еще один гаишник.
— Антенна. Золотая Сфера Хора, — тихо сказал Светлов. — Я был прав. Как только она перестала работать, все кадавры передохли.
Он был прав, но не все сто процентов. В кое-ком из сотворенных Чадовым монстров еще теплилась чужеродная жизнь. Подергивался мизинец пригвожденного к полу Сереги. Шевелился в заваленном обломками подвале несчастный сын Чадова. Пули, выпущенные из пистолета Агранова раздробили Уксусному Тому позвоночник, но впитавшаяся в клетки энергия Золотой Сферы Хора не давала маленькому чудовищу умереть окончательно.
Отделенная от тела голова Сурвило тоже некоторое время жила. Сквозь застилавшую глаза мутную пелену Егор видел свое искромсанное автоматными пулями тело, которое лежало в нескольких метрах от баррикады из автомобилей. После того, как кадавры получили оружие, они решили свергнуть узурпатора и, расстреляв Сурвило, отрезали ему башку с краткой формулировкой «откомандовался».
Борис Чуркин всю ночь разыскивавший Кароля, беспрерывно читая стихи убил двух мужчин и отыскал-таки любовника, который агонизировал лежа в замковом рве. Ванечка стал единственным из кадавров, на чье лицо перед смертью упали капли слез. Борис нагнал Кароля на его пути в загробный мир через несколько минут. Своей смертью он поставил жирную точку в конце списка умерших детей Чадова.
— Почему ты их называешь кадаврами? — спросила Вика у Виталия. — От этого слова у меня мороз по коже.
— Нахватался где-то французских терминов. Кадавр, в прямом переводе просто труп. В фантастике —
Вику интересовало другое.
— А люди, нормальные люди в этом городе остались?
— Хм. Уж не думаешь ли ты, что Чадов и его ублюдки успели добраться до всех?
Вика не успела ответить. Раздался рокот двигателя и на дороге показался крытый брезентом грузовик. Он затормозил, но люди в кабине не сдвинулись с места. Зато из кузова, как муравьи посыпались молодцы в масках и камуфляже, с автоматами наперевес. Только после того, как они окружили Виталия и ику из кабины выпрыгнул старший. Знаков различия, на его форме не было, но по твердой походке, уверенным жестам и повелевающего взгляду Светлов понял, что к нему идет настоящий полковник. Прежде чем заговорить, он пристально осмотрел подозрительную парочку, уделив особое внимание вискам Виталия и Вики.
— Вольно, соколы мои. Это — обычные, хотя и весьма потрепанные люди.
Стволы автоматов опустились к земле.
— Ну, дружок, — от дружеского хлопка по плечу Светлов покачнулся и едва не упал. — Что за массовые гуляния в вашем городе? Телефоны в РОВД не работают, райисполком молчит, а на въезде — баррикады, у которых дежурят какие-то сектанты в форме патрульных ГАИ. Они стреляли по моим ребятам, а я того очень не люблю. Что молчишь?
— А что говорить? — развел руками Светлов. — Вы сами все видели.
— Я приезжий и в этой хренотени разберусь только после дождичка в четверг, но вы-то местные!
— И после дождичка…
— Что ты сказала, девочка? — командир уставился на Вику.
— И после дождичка, вряд ли разберетесь, говорю.
— Ага. Вижу допрашивать вас сейчас тоже самое, что говорить с фонарными столбоми.
— Верно, — согласился Виталий. — Мы очень устали. Может после…
— Дождичка в четверг? Переклинивает тебя, паря. Ладно, свободны.
Спецназовцы расступились, пропуская Светлову и Морозову, а затем быстро позапрыгивали в свой кузов. Вика проводила грузовик взглядом.
— Хороший, сильный мужик. У такого все будет под контролем.
— А я, по-твоему, какой? — Виталик остановился и положил руки на плечи девушки. — Плохой и слабый? Не могу ничего держать под контролем?
— Можешь. Только, пожалуйста, не держи под контролем свои чувства ко мне.
— И не собираюсь! — пообещал Виталий, целуя возлюбленную.
Наступившее утро стало особенным для города. Не потому, что на многих улицах валялись безжизненные тела, помеченные фирменным знаком Чадова, не потому, что тишину нарушал рев военных грузовиков и топот солдатских ботинок. Просто впервые за несколько недель сквозь свинцовые тучи пробилось бледное осеннее солнце. Его лучи разогнали по дальним углам остатки мрака, доказывая, что мутные лужи могут сделаться золотыми даже в отдельно взятом городе.