Скандал ей к лицу
Шрифт:
– Конечно, это могло быть случайностью, – пожал плечами Джулиан, – но я в этом сомневаюсь.
– Я вот думаю, – начал вслух рассуждать Маркус, – понимает ли Тиндейл, что Чарлз, если ему взбредет в голову, может быть мощным союзником в очернении репутации твоей жены? – Он бросил на Джулиана проницательный взгляд. – Ты ведь понимаешь, что она пострадает от этого больше всего? В конце концов, ты – граф Уиндем, а она до брака с тобой была всего лишь сельской простушкой... пусть прелестной и богатой простушкой. Она более всех будет уязвимой для сплетен и гадких намеков. Люди станут жалеть тебя, говорить, что ты попался в ее когти, кое-кто решит, что ты глупый рогоносец, женившийся на брошенных обносках Тиндейла... Однако в любом
– Я был бы осторожен в высказываниях, друг мой, – произнес Джулиан тоном, от которого веяло смертным холодом. – Ты сейчас говоришь о моей жене... и мне не по душе, что ты назвал ее «брошенными обносками Тиндейла». Она стала невинной пешкой в его хитроумных планах, и я не позволю ни тебе, ни кому бы то ни было еще говорить о ней иначе как с глубоким уважением. Любого другого человека я пронзил бы насквозь за те слова, что ты только что произнес.
– Ради Бога, не лезь в бутылку, не злись на меня. Я тебе не враг! Я испытываю глубочайшее почтение к леди Уиндем, и в этом мнении буду стоять плечом к плечу с тобой... Я просто говорю тебе, как будут смотреть на эту ситуацию другие. – Он усмехнулся. – Лично я полагаю, что твоя жена станет твоим спасением, и если бы это не шло вразрез со всеми моими чувствами, я пожал бы Тиндейлу руку за то, что он способствовал вашей женитьбе.
Джулиан в ответ блеснул кривой ухмылкой.
– Мы с тобой более схожи, чем кажется на первый взгляд: эта же мысль не раз приходила мне в голову в последнее время.
– Так что же мы станем делать? Мне неприятно стоять и ждать нападения. Я лучше бы перенес битву на поле противника.
– Согласен, но сию минуту я не могу придумать ничего, кроме убийства, чтобы выбраться из этой неурядицы. Если я брошу открытый вызов Тиндейлу, это может привести его к мысли, что он держит более сильную карту, чем есть на самом деле. И разумеется, я не могу и намеком запретить ему рассказать эту историю моим кузенам: он тут же выложит все им. Его долговые расписки в настоящий момент мне бесполезны. Если я предложу их ему в обмен на молчание, как справедливо заметила Нелл, едва они окажутся в его руках, ему ничто не помешает распространить эту историю о похищении. – Джулиан нахмурился. – По-моему, у него карты лучше. – И в ответ на скептическое выражение лица Маркуса добавил: – Слегка видоизменив описание обстоятельств, он может представить себя пострадавшей стороной. Он может заявить, что из-за возражений отца Нелл им пришлось бежать, чтобы обвенчаться... что никакого похищения не было, и она добровольно пошла на это, но гроза их разлучила... Мое появление нарушило их планы, так что главным злодеем оказался я: я скомпрометировал бедняжку Нелл и буквально вырвал ее из объятий истинного возлюбленного. – Он насупился еще больше. – Возможно, Тиндейл именно это и собирается сделать. Таким образом он очернит меня, сделает Нелл центром скандала и выйдет из гадкой истории объектом общего сочувствия.
– Господи! Ты прав. – Маркус выпрямился и, опустив глаза на сапоги, пробормотал: – Тогда делать нечего. Я просто убью Тиндейла. – И мрачно добавил: – Возможно, Чарлза тоже придется убить, хотя скажу тебе, Джулиан, убивать родственника мне как-то поперек души.
Джулиан расхохотался.
– Зная тебя, верю, что ты готов на это, однако я не допущу, чтобы ты сражался за меня в моих битвах. Я пока не знаю, как все это разрешить, но мы что-нибудь придумаем.
Погода ухудшилась, и противная морось превратилась в проливной дождь. Так что по настоянию Джулиана Маркус остался на обед. Присоединившись в столовой к джентльменам, Нелл настороженно посматривала на него, но Маркус вскоре рассеял всякую напряженность, и ее страхи, что кузен Джулиана, узнав обстоятельства их женитьбы, станет хуже к ней относиться, растаяли. К концу обеда Нелл поняла, что Маркус – добрый и верный друг не только Джулиана, но и ее.
Покидая джентльменов
Нелл удалилась в зеленый салон в глубине дома. В отличие от других комнат этот салон был небольшим, но уютно неофициальным, что очень ей нравилось. Вскоре по приезде в Уиндем-Мэнор он стал любимой ее комнатой, в которой Нелл проводила долгие зимние вечера. Когда Диббль принес ей туда поднос с чаем, она сообщила ему о том, что гость останется на ночь. Диббль тут же удалился, чтобы немедленно заняться приготовлением комнат.
Когда джентльмены присоединились к Нелл в зеленом салоне, она упомянула Маркусу о том, что сделано для его комфорта.
– Надеюсь, вас не очень смутит, что в качестве камердинера выступит один из простых слуг?
– Моя дорогая леди, я благодарен вам за гостеприимство и, поскольку целиком завишу от ваших усилий, очень ценю ваши заботы.
– А я понимаю, – улыбнулся Джулиан, – что мне придется пожертвовать своей чистой рубашкой, чтобы ты завтра отправился в ней домой.
– Не сомневаюсь, что ты не захочешь, чтобы я завтра надел твою грязную рубашку!
Вечер приятно прошел в шутливой беседе, и несколько часов спустя, оставив джентльменов за дружеской игрой в пикет, Нелл удалилась в свои покои.
Переодевшись в ночную рубашку, Нелл отпустила Бекки и залезла в постель, чувствуя себя более усталой, чем обычно.
Однако, оказавшись в постели, Нелл поняла, что сон не идет к ней. Она ворочалась с боку на бок, но заснуть никак не могла. Легкая тошнота, преследовавшая ее с обеда, на которую она старалась не обращать внимания, усиливалась, так что она села на постели и решила позвонить, чтобы ей принесли горячего молока. От резкого подъема комната поплыла у нее перед глазами, и Нелл, соскочив с кровати, едва успела добежать до ночного горшка. Сильная рвота быстро и мучительно избавила ее от обеда.
На пороге комнаты появился Джулиан.
– Нелл! – вскричал он и бросился к ней. – Что случилось, милая? Что не так?
Смущенная и расстроенная, что муж застал ее в таком виде, над ночным горшком, Нелл махнула ему рукой, чтоб подождал, и проковыляла в туалетную комнату. Набрав пригоршню воды из фарфорового кувшина, она умылась и прополоскала рот. Отбросив ото лба мокрые локоны, Нелл уставилась на себя в зеркало над мраморной стойкой. Вид у нее был ужасный: глаза слишком большие, лицо осунулось, кожа бледная и безжизненная. Вряд ли захочет ее новообретенный муж любоваться такой красавицей, огорченно подумала она.
Вернувшись в спальню, она с вымученной улыбкой поглядела на Джулиана:
– Я должна была помнить, что лобстеры со сливочным маслом всегда вызывали у меня тошноту.
– Может быть, я велю, чтобы тебе принесли горячего чаю или молока? – взволнованно спросил Джулиан, вглядываясь в бледное лицо жены.
– Молока, пожалуйста, – кивнула Нелл.
Джулиан помог ей снова улечься в постель и вызвал служанку. Вскоре на столике у кровати стоял поднос с чашкой горячего молока и кусочком подсушенного хлеба. Желудок Нелл еще не успокоился, и она сделала лишь маленький осторожный глоток.
Но едва молоко попало в желудок, как тут же отправилось в обратный путь. Нелл соскочила с кровати, и Джулиан, сообразивший, что происходит, отпрянул в сторону и поспешно подставил ей ночной горшок.
Если и раньше она была смущена, то нынешнее переживание превзошло его втрое. Джулиану пришлось поддерживать голову Нелл над горшком, пока она изливала в него все выпитое молоко, причем тело ее сотрясали мощные спазмы. Когда мучительное испытание закончилось, Джулиан забрал горшок из дрожащих рук жены и, отставив его в сторону, скрылся в туалетной комнате, откуда вернулся с мягким влажным полотенцем, которым вытер Нелл лицо и рот. Унижение ее было полным. Больше она никогда не сможет смотреть ему в глаза.