Скандал ей к лицу

Басби Ширли

Джулиан внимательно посмотрел на кузена:

– Почему ты спрашиваешь?

Чарлз поморщился:

– Я тут как-то возвращался от тебя домой и заметил лошадь, привязанную к дереву около Вдовьего домика. Я отправился посмотреть, но не нашел ни души. Это заставило меня задуматься.

– Со времени пожара проблем не было, – задумчиво ответил Джулиан. – Я поговорил с цыганами, и тем вроде бы дело кончилось.

– Это те цыгане, что разбили шатры на землях Бекуорта?

Джулиан кивнул.

– Их вожака зовут Цезарь, и когда я усомнился в его объяснениях, он поклялся, что с ними у меня неприятностей не будет... и я ему поверил.

Чарлз ухмыльнулся.

– Маркус

долго собирается пробыть у тебя? Я думал, что его давно отвлекут заботы о собственном поместье или лондонские удовольствия.

– У него очень компетентный управляющий, который отлично заботится о Шербруке. А что касается Лондона... Зов этой сирены всегда увлекал тебя больше, чем Маркуса. Он любит деревню.

– Не то чтобы я не люблю деревню, – довольно резко ответил Чарлз и насупился. – Полагаю, ты, как всегда, забыл, что моя мачеха откровенно дает мне понять, что не хочет, чтобы я путался у нее под ногами. Зимой она меня терпит, но как только приходит весна... Если меня выпихивают из собственного дома, что, черт возьми, мне остается, как не отправиться в Лондон и не потеряться в его игорных домах и злачных местах?

Ошеломленный не только этим признанием, но и болью и досадой, прозвучавшими в голосе кузена, Джулиан придержал коня. Он уставился на отвернувшегося Чарлза, и многое, ранее непонятное в поступках кузена, стало ему ясно. «Миссис Уэстон за многое нужно ответить», – мрачно подумал он, однако вслух произнес лишь:

– Но это твой дом.

Чарлз горько рассмеялся:

– Можешь попробовать объяснить ей это! – Он тряхнул головой. – Нет, мне лучше отправиться в Лондон, подальше от нее... А то, боюсь, я сверну ей шею и выброшу тело в реку.

По возвращении домой оказалось, что на вопрос Чарлза о длительности пребывания Маркуса в Уиндем-Мэноре ответил сам Маркус. Попрощавшись с Чарлзом, Джулиан закрылся в кабинете, чтобы покорпеть над расходными книгами по имению, которые Фарли оставил у него на столе. Работа была нудная, но необходимая, а Джулиан с младых ногтей очень серьезно относился к обязанностям землевладельца. Но когда в дверь постучал Маркус и вошел в комнату, Джулиан радостно приветствовал его вторжение.

Он отодвинул в сторону записки Фарли, улыбнулся Маркусу и пригласил присесть в мягкое кресло рядом с письменным столом.

Несколько минут они обменивались любезностями, а затем Маркус сказал:

– Мне не хочется оставлять тебя без удовлетворительного завершения... э-э... истории с Человеком-Тенью, но боюсь, что вынужден на несколько недель тебя покинуть.

– Неприятности?

– Нет, – криво усмехнулся Маркус, – моя матушка. Она требует, чтобы я сопровождал ее в Лондон.

– А-а, понимаю.

В семье было хорошо известно, что матушка Маркуса, Барбара, обаятельная и милая женщина, не требовала от сына постоянного присутствия около себя, но в одном была непреклонна: он был обязан сопровождать ее, если она отъезжала хоть на несколько миль от Шербрук-Холла. Поездка в Лондон, с этой точки зрения, была огромным путешествием, и после смерти отца, случившейся несколько лет назад, Маркус добродушно взял на себя обязанность сопровождать мать в ее ежегодных поездках в город и из него. Никакие уговоры Маркуса не могли убедить ее, что теперешние дороги не кишат разбойниками, намеренными атаковать ее карету и сорвать с нее драгоценные украшения.

– Я не буду отсутствовать дольше необходимого, – промолвил Маркус с тревожным видом. – С тех пор как мы нашли ту растерзанную девушку,

не было никаких признаков этого сумасшедшего. Может быть, он уехал из наших краев?

– Поверь мне, – нахмурился Джулиан. – я рад бы так думать, но сомневаюсь в этом. К несчастью, мы никак не можем знать, где и когда он нанесет удар... и произойдет ли это. Хотя моя жена убеждена, что это может случиться в любой день. Она говорит, что промежутки между его приступами ярости сокращаются. После смерти Энн Барнс прошло почти три месяца, и Нелл боится, что очередной кошмар случится со дня на день. – Джулиан вздохнул. – Проблема в том, что ты можешь оставаться прикованным к Уиндем-Мэнору неопределенное время в ожидании, не случится ли чего. Предсказать его действия невозможно. – Джулиан слегка улыбнулся Маркусу: – Я очень благодарен тебе за поддержку, но у тебя есть и другие обязанности, другие претенденты на твое время. Поезжай сопровождать твою матушку в Лондон.

Маркус колебался, вид у него был несчастный. Было ясно, что он разрывается на части.

– Полагаю, – медленно начал он, – что могу написать матушке, что сломал ногу и буду ей бесполезен...

– И тогда она немедленно ринется сюда, – ухмыльнулся Джулиан, – дабы самой оценить степень твоего ранения. – И когда Маркус удрученно ухмыльнулся в ответ, добавил: – До тех пор пока он не нанесет новый удар, ты ничего не сможешь поделать. Поезжай. И возвращайся со всей возможной быстротой.

Маркус поднялся.

– Я так и сделаю, – кивнул он. – Будем надеяться, что это чудовище на время моего отсутствия притихнет.

– Будем надеяться, – согласился Джулиан.

Упоминание Чарлзом о коне, привязанном у Вдовьего домика, возбудило у Джулиана любопытство. На протяжении нескольких последующих ночей, дождавшись, когда Нелл уснет, он торопливо одевался и, чувствуя себя глупцом, бесшумно прокрадывался из дома к будущему жилищу леди Дианы, чтобы выследить какие-либо признаки активности. В ту ночь, решив, что зря теряет время, он отправился из дому на свой пост, мысленно давая себе клятву, что эта ночь будет последней, когда он, как вор, прячется в кустах около Вдовьего домика.

Луна светила вовсю, и Джулиан мог хорошо рассмотреть окружающую местность. Едва завидев крышу дома, он замедлил шаг и стал прислушиваться. Остановившись в тени большого куста сирени, росшего неподалеку от здания, он внимательно осмотрелся, однако ничего любопытного не заметил. Не особенно ожидая кого-то увидеть, он тем не менее прятался еще два часа, прежде чем решил покинуть место своего бдения. Он совсем было собрался отправиться в постель, когда уловил краем глаза какое-то легчайшее шевеление около черного хода.

Джулиан напрягся, взгляд его устремился на то место, но минуты шли, а он ничего необычного так и не заметил. Он снова расслабился, гадая, не было ли это шевеление игрой воображения. Может быть, усталые глаза сыграли с ним шутку? А может быть, ему просто очень хотелось наконец что-то увидеть. Мгновением позже он вновь напрягся, перестал улыбаться, потому что на этот раз что-то явно двигалось в тени дома. Да, в том углу, где успешно продвигалось строительство новой кухни, Джулиан ясно различил фигуру человека. Со своего наблюдательного поста около сирени Джулиан видел, как мужчина выскользнул из тени, на секунду появился в лунном свете, а потом исчез в доме. В его высокой фигуре Джулиану почудилось что-то знакомое, а блеснувшая в лунном свете золотая серьга рассказала Джулиану, кого он видит: предводителя цыган Цезаря!