Скандал ей к лицу
Шрифт:
Она зевнула и сонно заморгала... Тиндейл оставался опасностью, но она была в полном изнеможении и нервничать не могла. Дальше убегать не было сил, кроме того, вполне возможно, ей удалось от него ускользнуть. Губы ее искривились в усталой усмешке. Ведь столь же вероятным было и то, что дорога, проходившая перед коттеджем, была Большой Северной, по которой Тиндейл вез ее из Лондона, так что в любой момент он мог подъехать к порогу. Она снова зевнула. Ну и черт с ним! На сегодня она отбегалась и дальше бежать не могла. Голова ее опустилась, тело расслабилось, и она провалилась в сон. Распростертая на тростнике, почти
Проклиная грозу, мачеху и особенно сводную сестричку, Джулиан подгонял своего коня. Из всех дьявольски нелепых, дурацких историй, какие только могли случиться, эта самая нелепая! Он все еще не мог поверить, что это происходит с ним, что это он темной ночью скачет прочь от Лондона под проливным дождем, под грохот грома и вспышки молний, то есть в одну из самых страшных гроз, какие он когда-либо видел. Будь проклята Элизабет! Если уж ей захотелось сбежать из дому, чтобы выйти за Карвера, почему, черт ее побери, не выбрала она более мягкую погоду?
Ветер рвал плащ с его плеч, дождь хлестал по лицу, а гром и молнии пугали коня, заставляя бедное животное метаться по дороге из стороны в сторону. Винить коня он не мог: ему самому тоже было несладко. Он промок и устал. Яростные зигзаги молний, с треском рассекавшие черное небо, тоже радости не прибавляли. Поездка оказалась на редкость неприятной.
В такой час, подумалось Джулиану, надо спать в собственной теплой постели, что он и делал бы, если б Диана не бросилась ему на шею, едва он вошел в дом. Стараясь высвободиться из цепких объятий мачехи, которые просто душили его, Джулиан вдруг заметил, что просторный холл особняка буквально запружен народом. Встретив взгляд хозяина, дворецкий Диббль фыркнул и объявил, что ничего не знал об этой истории. Служанка Элизабет вдруг перестала ломать руки и, рыдая, прокричала, что всего лишь подчинялась приказу мисс Элизабет не передавать ее записку леди Уиндем раньше назначенного срока. Продолжая цепляться за него, Диана сунула Джулиану под нос мокрую от слез записку и, захлебываясь рыданиями, молила спасти ее бедное дитя. Сейчас же!
Проигнорировав записку, которую Диана настойчиво совала ему в лицо, Джулиан оторвал от себя мачеху, взял ее под руку и повел в утреннюю гостиную, где смог наконец выяснить, что произошло. Получалось, что мисс Форест, сопровождаемая леди Милфорд, двоюродной бабушкой Джулиана, еще не вернулась с бала у Эллингсонов. Час был не поздний, и леди Уиндем, посещавшая какой-то свой вечер, только недавно успела вернуться домой. Отсутствие Элизабет ее не встревожило, пока служанка дочери не передала ей десять минут назад записку, в которой сообщалось, что она убегает с капитаном Карвером.
Джулиану не хотелось пускаться в погоню. Поездка домой в портшезе, нанятом по выходе из клуба «Будлс», уже познакомила его с отвратительной бурей, разразившейся над Лондоном. В конце концов, если Элизабет решила бросить блестящее будущее ради Карвера, пусть так и будет! Но рыдания Дианы и ее мольбы одолели его здравый смысл и убедили, что его долг – помешать этому неразумному браку.
Перемежая приказы мрачным ворчанием, он велел оседлать коня, переоделся в дорожное платье, надвинул на лоб широкополую шляпу, закутался в плащ и во весь дух поскакал из Лондона. Хотя погода делала все возможное,
Погода продолжала ухудшаться, и он готов был поискать какое-то убежище, пока пик бури не пройдет, но чтобы догнать Элизабет и ее рыцаря, следовало торопиться. Однако погода и состояние дороги, постепенно превращавшейся в вязкую слякоть, делали скачку просто опасной, и Джулиан вновь и вновь проклинал судьбу, выгнавшую его из дома в такую ночь. Единственным утешением было то, что Элизабет со своим капитаном тоже были в пути, где-то впереди него, среди той же бури, и он страстно надеялся, что им точно так же плохо, как и ему.
Джулиан увидел экипаж, полусъехавший в канаву на обочине дороги, и пульс его участился. Неужели ему повезло? Неужели буря в буквальном смысле опрокинула планы беглых любовников?
Натянув поводья, он остановил коня и с отвращением вперил взгляд в двуколку. Только полный идиот, и притом идиот влюбленный, выбрал бы для похищения невесты, подобный экипаж. Да еще в такую ночь! В отблесках молний Джулиан попытался осмотреться. Пара лошадей, которая должна была бы тянуть двуколку, куда-то делась, как и ее пассажиры.
Очередная вспышка молнии позволила ему оценить состояние дороги, и он усмехнулся. Теперь он их поймает. Зная Элизабет, он сомневался, что она поскачет верхом без седла в такую грозу. Вероятнее всего, эта парочка укрылась в ближайшем доме или таверне... и это, заключил Джулиан, было бы самым разумным решением, которое они могли сегодня принять.
Перед ним расстилался самый пустынный участок дороги с начала скачки, и, проехав затем еще несколько миль, он засомневался в своих предположениях. Вроде бы он не пропустил ни одного признака людского обитания, хотя в темноте и под дождем такое нельзя было исключить.
Очередная вспышка молнии заставила коня встать на дыбы. Животное заскользило на дорожной грязи и стало падать на землю. Джулиан, тщетно пытавшийся удержать коня, повалился навзничь вместе с ним.
Во время падения Джулиан инстинктивно высвободил ноги из стремян и прыгнул вправо. Меньше всего ему хотелось, чтобы огромный жеребец придавил его. Оба они сильно ударились, но почти одновременно и Джулиан, и конь поднялись на ноги. Джулиан, не обращая внимания на боль в плече, рванулся к свободно повисшим поводьям. Однако жеребец нервно попятился, круто повернулся, и Джулиану осталось лишь с яростной досадой наблюдать, как он уносится в темноту.
Джулиан громко выругался. Ад и все его дьяволы! Только этого ему не хватало!
Все мысли об Элизабет ушли на второй план. Первоочередной задачей стало найти какое-нибудь укрытие и оценить, насколько сильно он повредил плечо. Джулиан решил не преследовать коня. В этом не было смысла. Вздохнув, он заковылял по дороге в направлении, противоположном бегству жеребца.
Грязь облепила его сапоги, и он с трудом делал каждый шаг, ветер нещадно продувал одежду, а дождь лил не переставая, не говоря уже о том, что в любую минуту в него могла ударить молния. С трудом осилив две мили от места расставания с конем, Джулиан почти мечтал об этом.