Скандал и грех
Шрифт:
– Мадам, вы напрасно ищете слабое место на этом теле. Вы не найдете здесь ни унции жира. Все это благодаря упорной верховой езде на лошадях и женщинах.
Кэри самодовольно улыбнулся, подмигнув Абигайль.
Очевидно, это прекрасное тело было создано ее сном по образцу скульптур, которые она видела в парках и музеях. Сон придумал совершенного мужчину, возлюбленного, существующего лишь в воображении. Каким она его вообразила, таким он и получился. Но зачем она наградила его этим странным, похожим на дубинку предметом между ног, портящим впечатление? Ничего подобного она у статуй не видела. И почему ее прекрасный
– Знаете, это несправедливо, – печально сказала она. – Вы так прекрасны. Это превращает меня в полную идиотку. Я бы хотела быть такой же прекрасной, как и вы. Чтобы заставить кого-нибудь чувствовать ко мне то же, что я чувствую к вам. Это несправедливо, Кэри.
Он тихо засмеялся.
– А я хочу, чтобы ты могла видеть то, что вижу я, моя прекрасная Смит. Будь ты покрыта липким медом, клянусь, я мог бы проглотить тебя целиком. Где ты взяла такие красивые персики?
– Не надо, – сказала Абигайль. – Перестаньте смеяться надо мной.
Неожиданно Кэри стал таким, как ей хотелось: внимательным, серьезным, взгляд потеплел.
– Что от меня требуется? – ласково спросил он.
– Только любить меня, – беспомощно сказала Абигайль со слезами на глазах.
Настоящий Кэри довел бы ее до истерики, а воображаемый сразу все понял. Они сносились, как два ангела: мысленно, прикосновением, которое вряд ли было физическим, но весьма действенным. Поскольку все происходило в ее воображении, Абигайль перестала быть застенчивой и неуклюжей. Чувства, которые Кэри пробудил в ней, уже не пугали ее, а казались естественными, будто она тысячу лет занималась с ним любовью. Он создал ее тело собственными руками, ей нечего было его стесняться. Впервые в жизни Абигайль чувствовала себя прекрасной, желанной, достойной его. Чудесные загорелые руки устранили все преграды между ними, ее тело медленно таяло, как воск на солнце, которым Кэри лакомился, как рой ленивых пчел. Сначала все было прекрасным и золотым, Кэри усыплял ее разум, чтобы прельстить легким удовольствием. Потом они вместе начали медленное, сводящее с ума восхождение к наслаждению, такому безжалостному и такому мощному, что оно изнуряет не меньше полученной радости.
Он был искусен, этот возлюбленный из ее снов. Абигайль представляла, как он часами ласкает ее, не оставляя без внимания ни одной части тела. Легчайшее прикосновение, поцелуй ямки под коленом, быстрое движение языка, усмешка могли усилить наслаждение, как сейчас, когда его руки уверенно ласкали ее между ног. Будто плывя по отмели, ее тело напрягалось, чтобы встретиться с его телом, как с бурными волнами, бьющимися о вечную скалу. Ее возлюбленный знал, как доставить ей высшее удовольствие. Раз за разом он поднимал ее на высоту и опускал вниз, не давая облегчения. Каждый раз Абигайль думала, что дошла уже до предела, но каждый раз он вел ее чуть дальше, к новой, опьяняющей вершине. Последняя частица Абигайль растаяла, запах меда наполнил весь мир, и она утонула в нем, плача от изнеможения. Ничего другого она вообразить не могла.
– Совершенство, – выдохнула Абигайль,
Кэри тихо засмеялся, гордый собой.
– Это, моя дорогая, только начало.
Опасный блеск в его глазах испугал ее. Внезапно она стала прежней. Испуганной, застенчивой, неуклюжей, глупой Абигайль. В этот миг она действительно презирала себя. Она даже сны не может видеть правильно. Даже во сне улыбка возлюбленного рождает у нее безрассудную панику. Сев, она хотела прикрыться, но Кэри лежал на простынях, бесстыдно выставив себя напоказ. Абигайль начала лепетать в надежде, чтобы он сжалился и позволил ей уйти до того, как она еще больше опозорится, разразившись слезами.
– Послушайте, Кэри. Я знаю, вам покажется странным… но в моей комнате что-то есть. Оно шептало мне. Оно… испугало меня. Если оно увидит нас здесь… Я боюсь того, что оно может сделать…
Абигайль спрыгнула с кровати. А поскольку ей было не под силу вытащить простыни, она голой побежала к двери. Но Кэри оказался там раньше.
– Заперто, – сообщил он. С виду просто воплощение невинности.
– Откуда вы знаете? Вы даже не пытались ее открыть.
– Знаю, – коротко бросил Кэри, загораживая дверь своим телом.
– Кэри, вы должны отпустить меня.
– Если вам нужна ручка, у меня есть одна для вас.
Оскорбившись, Абигайль моментально забыла свои опасения.
– Это не ручка. Это ветка с замечательной сливой на конце.
– А вы любите сливы? – заботливо спросил Кэри.
Теперь, стоя перед ней так близко, что его «ветка» упиралась ей в живот, он взял ее за плечи. Весьма кстати, ибо Абигайль опасалась, что ноги больше не выдержат.
– Говорю вам, у меня в комнате что-то ужасное, – повторила она, дрожа. – Вы не понимаете. Я только пришла сказать вам… нет, это неправильно. Я даже не знала, что вы здесь.
– Не знали, что я здесь, – усмехнулся Кэри. – Вот это забавно. Я догадываюсь, почему вы пришли, Смит. И вы свое получите, если даже мне потребуется целая ночь. Взгляните, что вы со мной сделали.
Кэри взял ее руку и медленно двинулся по животу вниз. Абигайль вздрогнула, ощутив под рукой то, чего не смела коснуться раньше. Оно было горячее и тверже, чем любая другая часть его тела.
– Почувствуйте, что вы сделали. Я определенно не в том состоянии, чтобы меня дразнить. Отвечайте немедленно. Да или нет?
– А вдруг это пройдет сквозь шкаф? – с тревогой спросила Абигайль, но, подчиняясь инстинкту, о котором не подозревала, обхватила рукой самую твердую часть его тела.
– Понимаю ваше опасение, хотя это не так уж и велико.
Кэри попытался заставить ее руку гладить его, а не только пассивно держать, но Абигайль не поняла. Она решила, что он ее отталкивает, и немедленно убрала руку. Значит, он больше не хочет ее.
– Я имела в виду нечто в моей комнате, – расстроенно сказала она.
– Так в чем дело? – нахмурился Кэри. – Если вы желаете уйти – пожалуйста.
– Здесь заперто, – прошептала Абигайль, но потом снова взялась за него.
– Абигайль, вы сводите меня с ума, – сдавленным голосом сказал Кэри. – Прошу вас, соберитесь с духом, избавьте меня от несчастья. Ради Бога, дайте мне овладеть вами. – Он выругался, когда после другой попытки научить ее она снова отдернула руку. – Это худший из всех моих снов!
– Ваш… сон? Здесь, должно быть, ошибка. Это мой сон.