Скандал
Шрифт:
– Какая же я умница!
– приговаривала она.
– Пусть член Дугласа мне больше не доступен, но сперма-то его у меня есть! Раз он со мной не спит, я сделаю ребеночка сама.
Глава 5
Время уже было за полночь, офис почти опустел, неделя закончилась, и лишь остатки ужина, доставленного из китайского ресторана, напоминали о напряженной работе.
Вернувшись домой с кипой первых выпусков, Джорджина увидела, что квартира погружена в полную тьму. Вывалив бумаги на кухонный стол, она налила себе полный стакан вина и вышла на лоджию. Ей было не по себе. Шарон пыталась раскопать её личную жизнь, и это пугало Джорджину
Впрочем, и за настоящее она не была спокойна. Свою связь с Белиндой она держала в строжайшей тайне от всех, даже от Дугласа. И не зря. Она прекрасно понимала, что при отсутствии уличающих её фактов, доказать, что встречами с Белиндой кроется нечто большее, нежели обычная дружба, невозможно. В худшем случае враг добудет фотографии Белинды, входящей в её дом, а затем - покидающей его. Нельзя лишь забывать держать шторы задернутыми, да и оставаться на ночь у неё Белинда больше не сможет.
Осталась лишь одна тайна, раскрытие которой могло сломать её карьеру, и Джорджина оставалось только надеяться, что Майку удастся выполнить свое обещание и стереть из памяти компьютера сведения, способные её погубить. И тогда в эту тайну будут посвящены лишь двое: она сама и Дуглас.
Ночной воздух был свеж. Полная луна пробилась сквозь толщу облаков и залила небольшую лоджию призрачным светом. Джорджина отсалютовала тускло мерцающим звездам стаканом вина и промолвила: - За тебя, мамочка. Джорджина искренне верила, что мама находится где-то на небесах и внимательно следит за ней. Ей ничего не оставалось, как в это верить. Пожалуйста, мамочка, проследи, чтобы им не удалось раскрыть мой секрет.
Даже сейчас, по прошествии почти двух десятков лет, воспоминания о матери причиняли ей мучительную боль. Джорджина прекрасно помнила родной дом в пригороде Иоганнесбурга, выбеленный, как и все окружающие дома, обнесенный высокой стеной с натянутой сверху колючей проволокой, чтобы защищаться от врагов. Но, к сожалению, настоящий враг затаился дома.
Джорджине иногда казалось, что у неё были два детства: одно, продолжавшееся до десяти лет от роду, было безоблачным и идеальным, а второе было адом при жизни. Джорджина была влюблена в маму, красивую, веселую и обольстительную. Она была готова просиживать рядом с ней хоть целый день напролет, наблюдая, например, как мама красится перед зеркалом, и выведывая у неё сокровенные тайны женской красоты. Джорджине не терпелось тогда поскорее вырасти и стать такой, как её любимая мамочка.
И вдруг, семейная идиллия начала распадаться буквально на глазах. Если раньше, по возвращении Джорджины из школы, мама тут же потчевала её вкуснейшими коржиками с молоком и с увлечением расспрашивала о полученных оценках, то теперь Джорджина то и дело заставала её в халате, с растрепанными волосами и с неизменным стаканом джина с тоником. Время от времени мама вообще засыпала на кухне со стаканом, приклонив голову на обеденный стол.
Поразительно, но никто, похоже, не замечал происходящего. Мама опускалась, превращаясь в горькую пьянчугу, а отец молчал, и только становился печальнее с каждым днем. Мир, окружавший Джорджину, медленно катился в пропасть. Мама похудела, высохла и как-то съежилась и увяла.
И тем не менее Джорджина догадывалась, что за всеми ужасными событиями кроется какая-то мрачная тайна. Порой ночью она просыпалась
Затем мама уехала на несколько недель - в отпуск, как сказали Джорджине. По её возвращении, Джорджине показалось, что мама похудела ещё больше. Кожа её посерела, под глазами залегли темные круги. Словно из неё высасывали все соки. А пить она стала ещё больше.
Джорджине уже казалось, что хуже не бывает, когда случилось событие, надломившее её вконец.
За неделю до двенадцатилетия Джорджины мама сказала ей:
– Давай устроим настоящий праздник. Созовем всех твоих друзей и подружек, чтобы дом наш вновь наполнился смехом и весельем.
Они вместе написали и разослали приглашения, составили меню для праздничного стола, выбрали пирог и купили новые платья. Все было, как в прежние счастливые времена. Джорджина была на седьмом небе.
В пятницу, в свой день рождения, она с трудом дождалась окончания уроков и помчалась домой. Гости были приглашены на пять часов. Вбежав в дом, Джорджина позвала маму. Никто не ответил. Она влетела в гостиную, ожидая застать её в праздничном убранстве, украшенную разноцветными воздушными шариками, которые купила мама, с огромным праздничным пирогом посреди стола, уставленного всякими лакомствами. Но в гостиной было пусто, хоть шаром покати.
Бедная Джорджина остолбенела. Она не верила собственным глазам. И она даже не сразу увидела мать, которая распростерлась, постанывая, в огромном кресле с изогнутой спинкой. Не помня себя, Джорджина кинулась к ней.
– Мама, вставай! Мамочка, проснись же!
И лишь тогда увидела рядом опрокинутый стакан с лимоном и учуяла резкий запах перегара.
– Ты опять напилась!
– в сердцах выкрикнула девочка.
– Ты погубила мой праздник! Ненавижу тебя!
Но мать ничего не слышала. Джорджина влетела в кухню и чуть не закричала от горя, увидев сожженный пирог и нераскрытую упаковку воздушных шариков.
Час спустя, вернувшись домой раньше обычного, отец застал зареванную Джорджину, которая тщетно пыталась надуть разноцветные шарики. Он на руках отнес жену в спальню и помог Джорджине навести порядок на кухне. Праздник не состоялся ни в тот день, ни когда-либо впредь.
Когда отец Джорджины лично обзвонил всех приглашенных и отменил торжество, он вернулся и обнаружил, что дочь его продолжает, как ни в чем не бывало, надувать шарики.
– Хватит, Джорджи, - мягко произнес он, отбирая у неё наполовину надутый шарик.
– Праздника не будет. Твоей маме плохо. Очень плохо.
Джорджина устремила на него недоуменный взор.
– Почему ты так говоришь?
– спросила она.
– Ты ведь сам знаешь, что она просто пьяна. Я ведь не ребенок, и сама все понимаю. Наша мама алкоголичка, она испортила лучший день в моей жизни. Я её ненавижу.
– И разрыдалась.
– Поверь мне доченька, наша мама очень больна, - повторил отец. Когда-нибудь ты и сама это поймешь. Она пьет, чтобы забыться.
– Да, чтобы забыть про меня и про мой день рождения, - взвизгнула Джорджина, давясь от слез.
– Она все время напивается, и от неё ужасно пахнет. Я её ненавижу! Не хочу её больше видеть!