Скандальная любовь
Шрифт:
Изабель вздрогнула. Она поняла, что ее бывший возлюбленный ее ненавидит. Хуже того — презирает. Недаром говорят, что от любви до ненависти один шаг.
Изабель гордо вскинула голову, но, когда заговорила, голос у нее слегка дрожал.
— Да, видимо, наш сын решил иначе.
Изабель села к столу, налила себе и Стоуну чай, чувствуя на себе его пылающий взгляд. Она впервые почувствовала, что ей уже за пятьдесят. И Стоун наверняка видит в ней просто старую женщину. Хотя сама она испытывала к нему те же чувства, что и тридцать лет назад.
Он
— Господи! — закричал он. — После всего, что вы натворили, у вас хватает смелости как ни в чем не бывало наливать мне чай?!
Глаза ее наполнились слезами.
— Отпустите меня.
Он отпустил.
— Вы никогда не были грубы.
— Это вы вынудили меня.
— Френсис тоже так говорил, обвиняя меня во всех своих недостатках.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже, — мягко произнесла Изабель.
Он вскинул голову. Глаза его сверкали.
— Поздновато теперь сожалеть!
Стоун обошел вокруг стола и остановился перед ней, дрожа от ярости.
— О чем же вы сожалеете, Изабель?
Глаза ее были полны слез.
— Обо всем.
— Обо всем? — переспросил он с сарказмом. — О том, что лгали, что предали, что были всего-навсего себялюбивой сукой?
Она отшатнулась.
— Боже мой!
Он схватил ее. В его руках была необыкновенная сила, но он не сделал ей больно. Только встряхнул ее.
— Я любил женщину, которая существовала лишь в моем воображении! Я любил ложь! Любил красивую ложь!
Она всхлипнула.
— За что вы меня ненавидите?
— Вы еще смеете спрашивать, за что я вас ненавижу? Вы отняли у меня сына!
— Я поступила так потому, что боялась. Очень боялась!
— Боялись? Кого? Френсиса?
— Нет! То есть да, Френсиса я тоже боялась. Он ненавидел меня за то, что я хорошо управляла нашими поместьями, а потом возненавидел Хейдриана за то, что тот не его сын, за то, что мальчик напоминал ему о его импотенции. Ему достаточно было малейшего предлога, чтобы причинить мне боль. Но Хейдриан был похож на вас, даже в детстве. Он был смел. Пытался защитить меня! — Изабель зарыдала.
— Я бы защитил вас, черт побери! Защитил обоих! Я бы увез вас отсюда!
— Именно этого я и боялась. Я знала, что вы приедете, если я сообщу вам об Хейдриане, и предъявите на него права. Я также знала, что нехорошо скрывать от вас правду. Но поймите же вы наконец, как тяжело мне было оставить вас и вернуться в Клейборо. Когда я узнала, что ношу под сердцем вашего ребенка, у меня появились силы жить и бороться.
Стоун провел дрожащей рукой по волосам, пристально глядя на Изабель.
— Иисусе. Какая глупость! Пожертвовать собой ради титула!
— Если бы я забрала Хейдриана и уехала к вам, я возненавидела бы не только себя, но и вас тоже, — прошептала Изабель.
— Жизнь никогда не бывает черной или белой, да? — печально спросил он. — Но я люблю вас такой, какая вы есть, Изабель.
— Значит, вы простили меня? —
— Не знаю.
— А сына вы тоже принесли в жертву вашей проклятой аристократичности?
— Нет! — вскричала она. — Френсис никогда его не любил. Он пару раз ударил его, но я заставила негодяя прекратить это с помощью шантажа, так же как заставила признать Хейдриана своим сыном. Я пригрозила, что расскажу в обществе всю правду о нем — о его пьянстве, о том, что он содомит, что жене пришлось спасать его до долгов. Вы видели Хейдриана. Он вырос прекрасным человеком. Вы можете им гордиться. Он так похож на вас.
— Но он много вытерпел, пока рос.
— Да, много. Вы дали бы ему любовь. Но если бы я разрушила свой брак, Хейдриан не стал бы от этого счастливее.
Стоун больше не сердился на Изабель.
Она подняла голову и посмотрела на него.
У Стоуна перехватило дыхание. С годами Изабель, казалось, стала еще красивее. И его охватило желание. Ничего подобного он не испытывал все эти тридцать лет.
Их взгляды встретились. В ее глазах была страсть.
— Вы все так же красивы, Изабель, — произнес он.
— Я стара.
— Это незаметно.
— Не делайте этого.
Он подошел к ней.
— Чего именно?
Изабель попыталась оттолкнуть его руки, но он привлек ее к себе.
— Не делайте этого, — повторила Изабель.
— Почему же? Мы по-прежнему вызываем друг у друга желание.
Глаза ее наполнились слезами.
— Но я люблю вас, — прошептала Изабель.
Стоун коснулся ее губ. И ему показалось, что вернулось прошлое. Что ему не шестьдесят, а тридцать, а женщине, которую он держит в объятиях, — двадцать. И что стоят они на палубе клипера «Морской дракон» или на берегу океана. Время перестало существовать. Существовали только Изабель и необъятность его любви к ней, любви, которая никогда не умирала.
Стоун почувствовал, что она плачет.
— Не плачьте, — прошептал он. — Не плачьте, Изабель.
Она еще сильнее заплакала.
— Я люблю вас, Хейдриан. Но ведь вы ненавидите меня.
— Как я могу вас ненавидеть? — воскликнул Стоун. — Я вас всю жизнь любил. — И, вспомнив слова сына, добавил: — Даже американец может быть преданным.
Она рассмеялась сквозь слезы.
— Вы говорите серьезно? Вы прощаете меня?
— Говорят, что любовь лечит.
Она весело рассмеялась.
— Вы хотели сказать «время лечит»?
— Смотря кого, — возразил Стоун. — Нас лечит любовь.
«А вдруг она снова бросит меня?» — подумал Стоун и решительно заявил:
— На этот раз ты выйдешь за меня замуж, Изабель.
— Да! — крикнула она. — Да, да, да! — И обвила его шею руками.
Глава 36
Всего мгновение понадобилось Николь, чтобы понять, где она находится. Она приподнялась на локте, устремив взгляд на столбик с пологом и тяжелыми драпировками. И вдруг все вспомнила.