Скандальная связь
Шрифт:
Томас берется за молоток и лом, а миссис Уоллес бегает, и ловит деревянные клинья, и складывает их в одну из шляпок. Мы с Ричардом тем временем подхватываем детали кровати по мере их освобождения и сносим в сторону. Миссис Уоллес непринужденно расспрашивает Томаса о внуках и вгоняет Ричарда в краску вопросом о том, есть ли у него девушка. Меня она игнорирует, и я не знаю даже, рад я этому обстоятельству или, напротив, опечален. Однако в конце концов кровать превращается в груду парчи и деталей из резного дерева.
Мы сносим вниз первую партию, и тут выясняется еще одно пренеприятное обстоятельство. Томас
Я предлагаю Ричарду взять это дело на себя и говорю, что сам помогу Томасу снести все вниз.
— Разумеется, нет, — заявляет Том. — Будет неправильно, если благородный человек станет носить тяжести и делать работу, за которую Ричарду вообще-то платят.
— Ой, правда?! — Миссис Уоллес треплет Ричарда, залившегося краской, по плечу. — Кто бы мог подумать, что он такой сильный!
Так что я остаюсь стоять на страже. Зеваки громко и не стесняясь в выражениях комментируют мое происхождение и личную жизнь.
— Не обращайте на них внимания, мистер Бишоп, — шепчет мне миссис Уоллес, уходя вместе с Томасом и Ричардом. — Они не имеют в виду ничего дурного.
Я не уверен в этом, хотя и подозреваю, что все эти оскорбления и грубости по своей сути, так сказать, самодостаточны и основываются не столько на моем внешнем виде (кстати сказать, весьма респектабельном), а только на страстном желании переплюнуть друг друга в остроумии и живости воображения. Я и сам под впечатлением от оригинальности и богатства их домыслов. Кроме того, я замечаю, что при появлении миссис Уоллес они все как один замолкают и снимают шляпы — лишь для того, чтобы после ее ухода возобновить свои нападки.
— Сэр, а как же мой шестипенсовик? Мне его все равно дадут? — ревниво интересуется малыш. Как будто оскорбления — это самая важная часть его работы, и он жалеет, что публика нашла для насмешек новый объект.
Я заверяю его, что денежку он получит всенепременно. За несколько ходок разобранную кровать погружают на повозку, и вот мы готовы к отбытию. Не успеваю я об этом подумать, как Томас уже подает миссис Уоллес руку и она легко и грациозно усаживается на сиденье, а мы с Ричардом — на запятках, свесив ноги вниз. Мы отправляемся в «Бишопс-отель», и я снимаю шляпу перед толпой зевак. В ответ раздается «ура», перемежаемое отборными ругательствами.
Выходит, этот мистер Бишоп имеет непосредственное отношение к «Бишопс-отелю»! Я удивлена, но, признаться не очень. Хотя он и выглядит как джентльмен, некоторые детали — специфический акцент, плохо подогнанный сюртук — выдают в нем слугу, и мои соседи раскусили его в мгновение ока. Да, образованный, хорошо воспитанный… слуга, вот кто он такой. Однако этот человек поднялся по скользкой социальной лестнице, опираясь только на собственный ум и талант, а это немаловажно. Неудивительно, что он нервничает в моем присутствии — не хочет связываться с женщиной дурной репутации.
Я очень подружилась с мистером Шиллингом (под сердитым взглядом мистера Бишопа) и
Я никогда не останавливалась в «Бишопс-отеле», потому что Чарли, его друзья и родные не посещают мест подобного рода: оно не модное, не элегантное и расположено вне фешенебельного центра города. Это небольшое убогое местечко, где коротают время мужчины, задолжавшие ростовщикам, торговцы снадобьями и вдовушки сомнительной репутации. И хотя я сама принадлежу к последним, я все-таки светская дама,»я ворочу нос от мест, подобных «Бишопс-отелю». По крайней мере раньше бы воротила, однако теперь мои обстоятельства изменились.
Мы въезжаем во внутренний двор, где стоит прибывший до нас экипаж, который спешно покидают пассажиры. Конюхи уже распрягают лошадей, и вокруг царит деловитая суетливость.
Улыбчивый человек цветущего вида, похоже, хозяин отеля, смотрит на часы с толстой золотой цепочкой и закладывает большие пальцы за борта жилета. Пассажиры разминают затекшие ноги, потягиваются и отряхивают помятые в пути шинели и юбки. Нескольких он приветствует, пожимая руку, и я отмечаю, что он делает это как равный. Он являет собой постаревший портрет мистера Гарри Бишопа, только более веселый и дружелюбный. Хозяин отеля придерживает дверь и, поклонившись, провожает пассажиров во внутрь.
И тут появляется смуглая, броская женщина в сапфирово-синем платье и дорогой кашемировой шали и кидается к нашей повозке.
— Гарри! Боже мой, ты совсем про нас забыл. Давай же, проходи.
К моему большому изумлению, она стискивает Бишопа в объятиях и смачно целует в щеку. Он вырывается, как мальчишка:
— Мэм! Ну не при всех же!
Как приятно видеть мистера Бишопа снизошедшим до обычных человеческих эмоций! Женщина направляется ко мне. В этот момент Томас Шиллинг как раз помогает мне спуститься.
— Миссис Уоллес, добро пожаловать в «Бишопс-отель»! — восклицает она.
Я приседаю в реверансе и бормочу приветствие.
Миссис Бишоп достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто я есть на самом деле. Она знает, чем я зарабатываю на жизнь, знает, сколько стоит моя шляпка и, весьма вероятно, знает даже, что Чарли меня бросил. Она приветлива, но в то же время осторожна, и ее проницательный взгляд явно говорит о том, что она не до конца доверяет мне.
Она переключается на содержимое повозки:
— Кровать! Огромная, ух, старинная… Том, Ричард, я настаиваю, чтобы вы собрали ее для леди.
Я хотела было сказать, что в этом нет никакой необходимости, но тут в разговор вмешивается мистер Бишоп-младший и начинает протестовать так, что я вынуждена в пику ему согласиться и поблагодарить ее за доброту.
— Нам с вами нужно выпить чаю, миссис Уоллес, — заявляет миссис Бишоп и ведет меня в гостиницу.
Мы идем по коридорам, сворачиваем несколько раз, поднимаемся по лестнице, снова идем по коридору, спускаемся и попадаем в уютную гостиную. Я вижу забытое на диване шитье и брошенную на стол газету и понимаю, что это, должно быть, частные покои семейства Бишоп.