Скандальный брак
Шрифт:
– Если поверите, я служила аристократу. Даже любила его преданно в течение почти пятнадцати лет, - её глаза заблестели.
Эви сжала пальцы на сумочке:
– Что случилось?
– Он забрал у меня всё. Мою молодость. Мою красоту, - уголки её рта побелели.
– Он использовал меня, да, он так сделал, а затем вышвырнул, когда закончил, - она махнула рукой.
– Никогда не считала обручальное кольцо настолько важным. Я всегда насмехалась над щепетильными матронами, вышагивающими по Бонд-стрит. У меня были другие драгоценности: изумрудные
– Но я не сказала ничего для вас нового. Вам ведь известно, что значит быть покинутой мужчиной. Даже если и смерть тому причина. Разница невелика, так ведь?
– её взгляд изучал лицо Эви в поисках подтверждения этого.
– Нет, - прошептала Эви.
– Одна значит одна.
Милли кивнула.
Эви не знала этого наверняка, но она точно знала, что смотря на достойную жалости Милли Андерсон, видела в ней Линни. Она видела, что могло бы случиться. Если бы она не была осмотрительной, что бы было сейчас.
Её сестра никогда не пережила бы такой жизни. Не выдержала бы и двух недель. Эви благодарила Бога, что оказалась там, чтобы помочь. Так что Линни могла прожить свои последние годы в мире и спокойствии в качестве жены богатого человека. Так что Эви получила преимущество быть матерью Николаса, даже если она и жила с вечным чувством страха, что закончит так же, как Милли Андерсон: парией, избегаемой обществом, в случае, если правда когда-нибудь выйдет наружу.
Крякнув, Милли запахнула поношенную шаль плотнее.
– Так что же у вас за дело ко мне?
Эви сглотнула ком в горле и выпалила:
– Судьба оказалась благосклонна ко мне, предоставив ещё один шанс выйти замуж.
Брови Милли взлетели вверх:
– Да уж, несомненно. Но что вы хотите от меня?
– Я отправляюсь в Шотландию, - она снова сглотнула вернувшийся назад ком.
– Выйду замуж до конца недели.
– Мои поздравления, - Милли поднялась и приоткрыла решетку, чтобы добавить ещё угля из своих убывающих запасов.
– Да, но я немного волнуюсь из-за… первой брачной ночи…
Мили обернулась, нахмурившиеся брови перечеркнули усталые линии лица.
– Вы же были с мужчиной ранее. Чего же здесь бояться?
Эви зарделась.
– Да, это было некоторое время назад. Тогда меня едва можно было назвать женщиной.
– Всё так плохо, да?
Щеки Эви заалели как маков цвет.
– Нет, - поспешила она ответить.
– Я просто была молода. Неопытна. Действительно, это всё… как будто покрыто пеленой.
– Разве в первый раз не всегда так?
– Мне бы хотелось, чтобы это было лучше… более незабываемое, - на этих словах она задохнулась.
– Мне бы хотелось быть, - «не девственницей», - естественной во время процесса.
– Понятно, - Милли пристально рассматривала свою гостью, в то время как та боролась со своей суетливостью.
Чтобы заполнить повисшую тишину, она спросила:
– Вы не моли бы дать несколько советов, с помощью которых я могла бы показаться более искусной?
– она облизнула
– И доставить ему удовольствие?
Так, чтобы он не заметил, насколько она скорбно неумела и не пришел к логичному заключению.
Закусив губу, Эви ждала.
Губы Милли подрагивали.
– Ну, у меня есть парочка подсказок, которые всегда у меня срабатывали, - она откинулась на диване, вытянув руку вдоль спинки.
– Хотя они могут оскорбить ваши возвышенные чувства.
Эви покачала головой:
– Пожалуйста, говорите откровенно. Я готова.
– Точно?
Мысли Эви направились к мужчине, спавшему в её постели. Была ли она готова?
К браку?
К нему?
Она заерзала на диване, внезапно забеспокоившись:
– Да, - она глубоко вдохнула.
– Пожалуйста, продолжайте.
Часом позже Эви покинула комнату Милли Андерсон с пылающим лицом и трепетом в районе живота.
Ей было трудно воспринимать всё, что женщина сообщала, как факты. К сожалению, или к счастью, в зависимости от того, как на это посмотреть, сведения Милли включали детальные описания, в результате чего в голове Эвелины возникли живые образы. Возмутительные образы Эви и Локхарта, разыгрывающих каждый из описанных непристойных сценариев.
Теперь, когда она была обо всем осведомлена, сможет ли она вести себя так смело? Сможет ли она вытворять все вещи, о которых рассказывала Милли? Чтобы убедить Локхарта в своей опытности, есть ли у неё выбор?
Внизу выстроившиеся в ряд стойла издавали такое зловоние, будто бы их не чистили целый год. Зажав нос рукой, она поспешила к выходу, резко остановившись, когда на её пути возник дородный кузнец.
Вытирая руки об испачканный кожаный передник, он придвинулся ближе.
– Хорошо поболтали с Милли, миссис?
– его глаза нахально осматривали её фигуру.
– Да, достаточно, - она подняла подбородок, рассматривая его с подкатывающей тошнотой и думая о бедной Милли, поджатой под этой потной массивной тушей. При этой мысли она выудила из сумочки монету, которую отказалась принять Милли.
– Позаботьтесь о том, чтобы свежий уголь доставлялся к мисс Андерсон каждый день.
Прищурив глаза, он схватил монету.
– И вы будете доставлять только уголь… не себя, - она поморщила нос.
– Нежеланную для неё персону.
Его мясистая губа завернулась над грязными зубами.
– Какая вам разница, что происходит с какой-то проституткой?
Рассматривая красное круглое лицо кузнеца, она просто не могла смириться с мыслью, что Милли приходилось терпеть его ухаживания.
– Если она не сможет заплатить за аренду, обратитесь ко мне, - вымолвила она. О том, как объяснить подобные расходы мужу, она подумает позже.
– Соглашение между мной и Милли меня вполне устраивает.
Свинья.
– Если вы отказываетесь от моих денег, уверена, мы сможем найти мисс Андерсон жильё где-нибудь ещё. Может быть, ваша жена сможет порекомендовать нам другую квартиру?