Скандальный роман

Джиллиан Алекс

Только сейчас понимаю, что всегда была странной, словно отрешенной от внешнего мира, и вечно витала в своих фантазиях. Я не люблю вспоминать о детстве. Точнее не хочу…до того, как Крис взял меня под опеку, я жила в приюте Камдена (*бедный город с высоким уровнем преступности, штат Нью—Джерси), и не могу вспомнить ничего кроме жестокого обращения воспитателей и постоянных издевок со стороны ровесников.

Уродливая. Странная. Ненормальная.

Я толком не понимала, почему заслужила подобные «комплименты» в свой адрес: внешне я сильно выделялась на фоне общей массы, но никогда не вступала в конфликтные ситуации первая. Я скорее всегда оказывалась рядом, когда с другими детьми происходили нехорошие вещи. Они падали на ровном месте и ломали руки, ноги. Или прорывало кран

с горячей водой. Всего и не вспомнить. Но я уж точно не виновата в том, что наш городок периодически одолевали стихийные бедствия: ураганы, землетрясения, шаровые молнии во время грозы, залетающие прямо в класс.

Одиночество, пустая комната и мир моих фантазий были для меня раем, а школа — клеткой, адом, наполненным чертями.

Единственным близким для меня человеком в этом чистилище стал Крис. Мой старший брат. Он старше меня на десять лет. Мы оба выросли в интернате, но он забрал меня сразу, как только достиг совершеннолетия. Наверное, мне повезло, потому что Крис — лучший человек в этом мире. И самый честный. Когда его призвали в армию, он без сомнений пошел служить. Наш светлый и хрупкий мир был разрушен войной в Ираке. Крис вернулся с нее живым, но травмы, которые он получил во время военных действий, оказались несовместимы с полноценной жизнью. Он делал для меня все возможное, спас меня из ада, в котором прошло мое детство, и сейчас я не могу сдаться и просто так оставить его. Я буду бороться до последнего…благодаря отношениям с Оуэном у меня есть деньги на содержание брата в лучшей клинике и на необходимые дорогостоящие медикаменты.

— Пожалуйста, дайте знать, если Крису станет лучше, — закусываю нижнюю губу, с силой сжимая телефон в ладони. У меня сердце не на месте от мысли о том, что он там совсем один…пока я вынуждена развлекаться со своим парнем на Санторини. А есть ли выбор? Мне нужны деньги Оуэна, а Оуэну нужна я.

— Мне очень жаль, мисс Мартин. На этот раз мы не можем ему помочь…боли очень сильные. Остается только ждать. Ему необходим дополнительный комплекс процедур. Мы хотим попробовать новый препарат с вашего разрешения, но боюсь, шансы на то, что он поможет, не так высоки, как бы нам хотелось. Простите, но вы должны знать всю правду, — меня передергивает от ее слов, от проклятого лицемерия, от этого дурацкого «мне очень жаль», в котором нет ни капли искреннего сострадания. И нет надежды. Она могла бы оставить ее мне, неужели так трудно? Иногда я тоже нуждаюсь в банальной фразе «все будет хорошо», какой бы лживой она ни была. Мне нужна надежда, нужен смысл…хоть какой—то смысл моего существования и пребывания в этом мире.

{В мире, где каждый знает свое место…кроме меня.}

Нажимаю на красную кнопку и, резко замахиваясь, швыряю телефон прямо в непроглядную тьму, где он мгновенно растворяется. Плевать. Оуэн купит мне тридцать таких телефонов, если я буду «послушной девочкой». В наших отношениях все довольно просто. Он мой спонсор. Я его игрушка. И я получаю огромное удовольствие от своей «работы», не считая таких редких моментов, как сегодня, когда кажется, что все идет не так, что все неправильно. Зачем прыгать в бездну, когда моя жизнь сама по себе — непроглядная пропасть. И я просто барахтаюсь на дне, плыву по течению и жду, к какому берегу меня прибьет…

Бесконечные сине-золотые огни, в которых утопает город Иа, расплывается перед моим взором. Тягучая пелена слез почти лишает меня зрения. Сотни белоснежных домов, отелей и вилл превращаются в непроглядное грязно-синее пятно, а затем и в воронку, которая поглощает меня словно черная дыра.

Прикрываю веки, чтобы удержать слезы. И тут же вновь распахиваю их, не в силах оторваться от бликов на воде. Ночью моря почти не видно, но вне зависимости от времени суток оно манит меня так, словно в прошлой жизни я была русалкой.

{Глупо. Ведь нет никаких прошлых жизней.}

Горько усмехаюсь, разворачиваясь на самом краю ничем не огороженной террасы. Сердце пропускает удар, и на доли секунд мне кажется, что я срываюсь вниз — в бездну, куда я так хотела. Но уже в следующее мгновение чувствую крепкие мужские руки, крепко обвивающие мою талию. Запах дорогого парфюма проникающий в легкие с каждым вдохом. Конечно. Оуэн не может оставить свою дорогую игрушку ни на секунду. И спас он меня только потому, что ему было бы жалко потерять то, во что уже вложил так много денег. Теперь он

хочет вдоволь наиграться со своей малышкой, из которой сотворил идеальную куклу. Салоны красоты, массажи и SPA — обычные пункты в моей ежедневной рутине. И мне нравится такая жизнь, несмотря на приступы отчаянья, беспомощности и отвращения, как сегодня. После такого дерьмового детства я имею полное право пользоваться своей внешностью и обаянием, использовать таких, как Оуэн — недалеких наследников бизнес-империй. Я умею заговаривать Оуэну зубы, пленить, заставлять думать обо мне и скучать, с какой женщиной бы он не проводил время. Мне хорошо и удобно, да и Оуэн не жалуется. Мое настроение меняется со скоростью ветра, но я очень редко обделяю его лаской и вниманием. Например, сегодня.

— Искупаться захотела, моя куколка? И меня не позвала? — Оуэн не теряет времени и тут же прижимает меня к барной стойке, расположенной на террасе. Его эрекция упирается мне в бедра. Так всегда. Ему плевать, что я только что едва не погибла. Он не замечает слез в моих глазах, Оуэну просто наскучила вечеринка и его друзья. Если бы ему не приспичило потрахаться прямо здесь и сейчас, он бы обо мне даже не вспомнил.

Игнорирую вопрос Оуэна, не в силах выдавить из себя ни слова. Ком в горле, сердце разрывает грудную клетку, а в голове до сих пор звучат слова медсестры, пока перед внутренним взором я вижу бледное лицо Криса, сливающееся с белоснежной подушкой. В последний раз, когда мы виделись, он был совсем плох.

— Что такая хмурая, а? Отвечай, когда я спрашиваю, — страстно рычит Оуэн, впиваясь зубами в мою шею. Издаю тихий стон, подавив волну отвращения, охватившую тело. Иногда мне нравится трахаться с Оуэном, и я даже получаю кайф, доставляя ему удовольствие и позволяя брать себя во всех возможных позах, но сейчас мне совершенно этого не хочется.

И все же попытаться договориться стоит:

— Милый, пожалуйста. Я что-то нехорошо себя чувствую, — нежно мурлыкаю я, вживаясь в свою роль идеальной ласковой кошечки для Оуэна. Мистер Смит занимает пятнадцатое место в списке Forbs…и этот список называется «самые богатые наследники Американских миллиардеров». В жизни он не работал ни единого дня, и в свои тридцать лет только и делает, что путешествует по миру, кувыркается с моделями и утопает в наркотиках и алкоголе. Что он нашел во мне? Сама не знаю. Как только мне исполнилось восемнадцать, я подала резюме в «модельное агентство». Мечтала о том, что прославлюсь благодаря своей необычной внешности. Серебристые волосы до середины бедра и серые глаза с фиолетовым отливом — редкость. Лишь 1% людей в мире может похвастаться подобным цветом радужки, но и этот факт оказался бессилен перед «высокой модой». В проклятом агентстве нас готовили явно не для подиума. А для таких, как Оуэн. Нет, это не проституция и даже не эскорт. Я могла отказаться от встреч с ним. Но брату тогда срочно понадобились лекарства, нужно было заплатить за несколько месяцев его пребывания в клинике с круглосуточным уходом…так сложились звезды, поэтому вместе с Оуэном мы уже два года.

К счастью, Оуэн Смит собственник, и пока не хочет ни с кем делиться своей куклой. Было бы гораздо хуже, если бы я меняла спонсора каждые три месяца. А так…можно сказать, мы почти в серьезных отношениях. Не считая того, что иногда я терпеть его не могу, а он спит с кучей других женщин. Но всегда возвращается ко мне.

— Не упрямься, Лианна, — Оуэн рывком разворачивает меня к себе, его горячее дыхание обдает мои щеки и губы. — Я даю тебе все, что ты хочешь, Ли. И требую не так много взамен. Ты должна всегда быть готова для меня. Только время теряем из-за твоего показного упрямства. Признаюсь, иногда это заводит, но сейчас я хочу свою шлюху быстро и дико, — грубо бросает Оуэн, его зелено-карие глаза сверкают нездоровым блеском. Всего секунда, и я отвешиваю ему пощечину. Не скуплюсь, бью в полную силу. Его щека мгновенно краснеет, но на губах застывает довольная усмешка. Богатый ублюдок под кайфом.

— Попробуй только еще раз меня так назвать, — сквозь зубы шепчу я, мечтая врезать ему не только по лицу. Обещаю, я так и сделаю, если он еще раз назовет меня шлюхой.

— Сука, — свирепеет Оуэн, хватая мои руки и заводя их за спину, прижимает к барной стойке. Мой взгляд скользит по смазливым чертам его лица, искаженным кайфом и неудовлетворенностью. Иногда я нахожу Смита привлекательным, иногда — нет. Зависит от настроения. Смерив его снисходительным взглядом, выплевываю прямо в лицо: