Скандалы

Гольдберг Люсьен

– Да, а что с Джеффри? Ты ему рассказала обо всем этом? – спросила Кик, снова садясь на стул.

Нива отвела глаза, явно смутившись при упоминании Джеффри.

– Нива? Что с Джеффри? – спросила Кик.

– Я звонила ему вчера вечером. Он зашел навестить меня, ну и... – Она взглянула на Кик и чуть улыбнулась. – Мы были одни, проговорили несколько часов и... ну, ты понимаешь...

– Нива, – изумилась Кик. – Ты и Джеффри?

– Мы вдруг поняли, что всегда были немного влюблены друг в друга, а это потянуло за собой другое.

– И вы занимались

этим здесь? – удивилась Кик, делая вид, что поражена поведением Нивы, но втайне восхищаясь ею. Именно это сейчас и было нужно Ниве, а Джеффри, конечно, очень мил. В последнюю неделю, наблюдая, как он носится по квартире Лолли, она и сама испытала к нему безотчетное влечение. – На больничной койке шириной меньше метра? Ты же могла себе шею сломать!

– О, нет, – серьезно возразила Нива. – Это совсем безопасно, когда мужчина сверху. Это было просто прекрасно!

Легкий стук в дверь заставил их замолчать.

– О, Боже! – шепнула Нива, запахнув открытую ночную рубашку. – Он сказал, что придет утром. Как я выгляжу?

– Сияешь, – сказала Кик, широко улыбаясь. Джеффри Дансмор вошел в палату с огромным букетом роз, ошеломив их. На нем были черные брюки, черный кашемировый свитер с высоким воротом и изумрудно-зеленый замшевый пиджак. Его густые черные волосы блестели в лучах утреннего солнца.

– Доброе утро, леди, – улыбнувшись, сказал он.

– Доброе утро, Джеффри, – ответила Нива, и глаза ее увлажнились.

Подойдя к кровати, он нежно поцеловал Ниву. Поскольку поцелуй затянулся, Кик пришлось кашлянуть, чтобы напомнить о себе.

– Ты выспалась? – спросил Джеффри, кладя букет на ночной столик.

– Не очень, – ответила Нива, многозначительно усмехнувшись.

Кик поднялась с неудобного стула и потянулась за своей курткой.

– Мне надо бежать, милые мои. Я хочу сразу попытаться воплотить новый замысел. Ты обещаешь содействовать мне, Нива?

– Конечно, – ответила Нива, поворачиваясь к Джеффри. – Кик хочет раскрутить эту историю и разоблачить Ирвинга.

– Вперед, Кик! – провозгласил тот и выставил большой палец.

– Я должна быть уверена в Ниве: ей следует понимать, что на определенном этапе у нее могут возникнуть неприятности. Главная зацепка – последняя история, но я хотела бы показать Ирвинга во всей красе. Мне придется писать только о том, что известно Ниве, но я сотру его в порошок, может, его даже лишат возможности практиковать, если мне удастся подтвердить фактами, что он на пару с той особой шантажировал Кико Рама. Что вы об этом думаете?

– Сможешь ли ты это раскрутить, располагая лишь сведениями о том, что он укладывает волосы, и зная, как любовница Ирвинга называет его пенис.

– Что? – удивленно спросил Джеффри.

– Сделаю все, что от меня зависит. – Кик посмотрела на Джеффри. – Джефф, ты компаньон Нивы. Значит, вас могут ждать не совсем приятные публикации. Что ты об этом думаешь?

Джеффри посмотрел на Ниву, потом на Кик. Его черные глаза блестели.

– Думаю, что это просто великолепно. Если Нива вступает в игру, то и я тоже. Теперь

она – моя единственная забота.

– Это, конечно, не мое дело, – сказала Кик, – но по репортерской привычке хочу все знать. Когда у вас это началось?

– Ты имеешь в виду вот это? – уточнил Джеффри и, наклонившись, снова поцеловал Ниву. Сначала в щеку, потом перешел к губам и к шее, пока она, смеясь, не оттолкнула его.

– Ого! – воскликнула Кик.

Не сводя глаз с Нивы, Джеффри сказал:

– Кажется, в ту минуту, когда я встретил ее в клубе. Сначала я жутко возревновал. Потом понял, что Нива не оказалась бы там, если бы с ней не приключилась беда. Мне захотелось защитить ее. Думаю, я всегда был слегка влюблен в нее. Но та встреча заставила меня понять, что пора действовать. Я не хотел потерять ее.

– Счастливые, – сказала Кик. – А теперь мне пора бежать. Кстати, Джеффри, разбираясь в спальне Лолли, я нашла необычную маленькую статуэтку, на которую она вешала свои бусы и ожерелья. И у меня возникло какое-то странное ощущение. Тебе стоит взглянуть на нее.

– Я всегда полагался на такие ощущения, Кик. Я забегу попозже, когда мне станет ясно, что с Нивой все в порядке. – Нива прильнула к его плечу и радостно вздохнула.

Кик попрощалась с ними и двинулась по коридору. Потом вернулась и тихо прикрыла дверь палаты. Она не была вполне уверена, поскольку сама ничего не видела, но шестое чувство подсказывало ей, что после ее ухода Джеффри едва ли по-прежнему стоит возле кровати.

33

Джорджина проснулась поздно и почувствовала облегчение от того, что Таннер ушел на работу. Ей не хотелось при нем готовиться к тому небольшому ленчу, который она затеяла.

Наверно, надо было сказать ему, что она пригласила на ленч Рону, но ей почему-то не хотелось. Таннер никогда не признается, что обижен, но она всегда замечала, как он поджимал губы и отрывисто задавал вопросы. Он, скорее всего, спросил бы, с чего это она пригласила на ленч своего редактора, и сказал бы, что в этом нет необходимости. Он всегда считает, что ему виднее. Не далее как вчера он встретился за ленчем с Ирвингом Форбрацем у „Монахов" и обо всем договорился. Не имеет смысла усложнять и без того деликатную ситуацию с публикацией, вовлекая в это дело рядовых сотрудников „Уинслоу-Хаус". Иными словами, вам, девочки, не стоит забивать свои хорошенькие головки тем, о чем могут позаботиться мужчины.

Она откинула одеяло на кровати, уверенная, что поступает правильно. Не будь Роны, она не стала бы связываться с „Уинслоу-Хаус". По крайней мере, она сможет сказать подруге, как рада ее видеть и как высоко ее ценит.

Зайдя на кухню около одиннадцати, Джорджина убедилась, что делать здесь ей нечего, все в порядке. Значит, надо как-то убить еще час.

Она подошла к телефону внутренней связи и позвонила швейцару.

– Арнольд, – сказала она, – я жду к ленчу, примерно в двенадцать тридцать, гостью. Ее зовут мисс Фридман. Сразу же пропустите ее, хорошо?