Скандинавские сказания о богах и героях

Светланов Юрий

Один не олицетворяет какие-либо силы природы. Некоторые исследователи не без основания видели в нем историческую личность — обожествленного задним числом предводителя одного из скандинавских племен. Если Тор [9] — бог крестьян, то Один — бог военной знати. Он решает судьбы сражений между людьми, а нередко и сам принимает в них участие, забирая лучших воинов к себе в Валгаллу. В Торе преобладают физические качества. Один же, наоборот, славится мудростью, за которую он пожертвовал своим правым глазом. В этой красивой и полной глубокого смысла легенде как бы сказывается знамение эпохи, когда грубая сила начинает уступать место разуму. Интересно отметить, что в отдельных эпизодах [10] Тор и Один противопоставляются друг другу и даже враждуют между собой.

9

теперь

он уже выступает в роли сына Одина

10

в этой книге они приводятся не полностью

Есть в скандинавской мифологии еще один в высшей степени оригинальный образ, на котором следует специально остановиться, хотя бы уже потому, что он не встречается ни в одной мифологии других народов. Речь идет о единственном отрицательном персонаже среди обитателей страны богов, Асгарда, боге огня Локи.

Локи не Ас, он ведет род от великанов Гримтурсенов [11] , но боги приняли его в свою семью за его необыкновенный ум и хитрость. Локи — существо, полное противоречий; он буквально не может жить спокойно без шалостей и проказ, нередко злых, нередко забавных, но всегда остроумных, а главное, совершенно бескорыстных. Все его проделки не приносят ему решительно никакой выгоды. Наоборот, из-за них он то и дело попадает в беду, что, однако, ни в малейшей степени не изменяет его поведения. Правда, в заключительных легендах образ бога огня теряет комическое звучание и становится воплощением сначала зависти и ненависти [12] , а потом беспощадной мести [13] .

11

с которыми позднее объединяется для совместной борьбы против Одина и его сыновей

12

«Смерть Бальдра» и «Как был наказан Локи»

13

«Сумерки богов»

Нет необходимости столь же подробно разбирать здесь каждого из многочисленных богов скандинавского эпоса. О них достаточно подробно говорится в пятой главе настоящей книги [14] , Кроме того, все действие легенд в основном развертывается вокруг первых трех главных персонажей, тогда как остальные Асы играют в них лишь второстепенную или, так сказать, подсобную роль. Даже Бальдр, этот всеми любимый бог весны, по существу ничем не проявляет себя в действии. Не менее бледно представлен и бог лета Фрейр. Однако как раз на примере этих двух богов можно проследить, как отражались природные условия, в которых жили народы, на созданных ими мифологических образах.

14

«Асгард и Асы»

Так у древних египтян, ассирийцев, вавилонян-жителей знойного юга, переносивших по вине солнца много страданий, оно изображалось в виде кровожадного чудовища, жестокого и беспощадного к своим подданным властелина. Даже греки, обитавшие в сравнительно более умеренном поясе, наградили своего Феба-Аполлона смертоносными стрелами, от которых нельзя было найти защиты. А северяне, скандинавы, те видели в солнце лишь вечный источник радости и изобилия, источник самой жизни. Вот почему они так старательно подчеркивают, что их боги весны и лета Бальдр и Фрейр никому и никогда не приносят зла.

Профессор В. М. Жирмунский в четвертой главе «Истории западноевропейской литературы» [15] правильно отмечает еще одну особенность скандинавской мифологии. «Как все антропоморфические [16] религии, — пишет он, — скандинавское язычество представляет себе богов по идеализированному образу людей. Боги представлялись более могущественными и совершенными, чем обыкновенные люди, но отнюдь не всемогущими и бессмертными или лишенными человеческих страстей и страданий. Мифы рассказывали о рождении богов и содержали указания на их грядущую гибель».

15

Москва, 1947

16

Антропоморфизм — перенесение присущих человеку свойств и особенностей на внешние силы природы, наделение богов человеческими чертами.

И

в самом деле, семья скандинавских богов в составе Одина и его сыновей и внуков представляет типичный род, один из таких же родов, какие существовали у скандинавов в эпоху родового строя. Да и весь быт Асов, их взаимоотношения, язык, характер, одежда, оружие и жилища — все это только старательно приукрашенная копия того, что жители Исландии или Норвегии видели на земле, с чем они сталкивались в повседневной жизни. В. М. Жирмунский прав и в своем последнем утверждении. Над богами и день и ночь, как дамоклов меч, висит зловещее предсказание норн о неизбежном конце мира. Асы знают, что рано или поздно они должны погибнуть за совершенные ими проступки.

Мрачный, но полный глубокой поэзии сюжет легенды о «Сумерках богов», когда-то вдохновивший немецкого композитора Р. Вагнера на создание его знаменитой оперы, к сожалению, побудил многих историков и литературоведов выдвинуть трагизм и безысходность как какую-то роковую линию судьбы всех германских народов. Исходя из этого, они усматривали заключительную часть пророчества Валы о возрождении нового мира как наносную, чуждую всему духу скандинавского эпоса, возникшую значительно позже всех остальных мифов, под влиянием христианства.

Мы не склонны разделять их точку зрения. Идею обновления мира путем его очищения и гибели всего старого можно найти у многих народов, не имевших с христианством ничего общего. Не были исключением из общего правила и скандинавы, которые также мечтали о грядущем более светлом и справедливом обществе, обществе без зла и насилия человека над человеком.

Помимо богов, в скандинавском эпосе есть и другие мифологические существа: валькирии, светлые и черные эльфы, великаны. О первых с достаточной полнотой сказано в тексте книги. Вторые завоевали себе колоссальную популярность, особенно в детской литературе. Что же касается великанов, то их образы не нуждаются в детальном разборе, кроме разве короля волшебной страны Утгард — Утгардалоки.

Как попала эта таинственная, чисто сказочная фигура, чем-то напоминающая джиннов и волшебников восточных легенд, в северный эпос, неизвестно. Утгардалоки не появляется ни в одном из других скандинавских сказаний, но «Путешествие Тора в страну Утгард» проникнуто столь глубоким смыслом, что является, пожалуй, наиболее ярким примером народной мудрости.

Героический эпос Скандинавии не так своеобразен и самобытен, как мифологический. Многие его сюжеты, очевидно, проникли в Норвегию из Германии, хотя впоследствии получили на своей новой родине чисто скандинавское звучание. «Сказание о Вольсунгах» [17] напоминает известную «Песнь о Нибелунгах», а скандинавский Сигурд и немецкий Зигфрид почти идентичны. Однако исландско-норвежская трактовка этой легенды существенно отличается от германской хотя бы уже тем, что ее герои живут, думают, чувствуют, разговаривают не как немцы, а как типичные скандинавы. Есть в «Сказании о Вольсунгах» и не встречающиеся в «Нибелунгах» викинги, а вместе с ними и их нравы и обычаи, что дает нам возможность на основе этой легенды восстановить довольно ясную картину эпохи саг.

17

или Нифлунгах

В героических сказаниях значительно четче, чем в мифологических, проступают отдельные штрихи скандинавского общества и, в частности, остатки матриархата, сказывающегося в повышенном значении роли женщины в семье. Так братья всегда оказываются ближе и дороже мужа, а дядя со стороны матери пользуется большим уважением, чем отец. Огромное значение в жизни скандинава имеет данное им слово или клятва. Нарушение обещания всегда влечет за собой трагические последствия [18] . Малейшее подозрение в трусости или малодушии подчас толкает героя на явную гибель. В то же время убийство в порыве злобы, из-за мести или корысти почти не наказывается. Основоположник рода Вольсунгов, Сиги, убив человека только за то, что тот оказался лучшим охотником, чем он, изгоняется из страны, но его отец, Один, сейчас же приходит ему на помощь и осыпает своими благодеяниями. Гуннар и Хогни считают себя виновными в смерти Сигурда лишь потому, что дали ему клятву верности, да и гибнут они не столько из-за того, что нарушили долг дружбы, сколько по причине перенятого ими на себя вместе с кольцом гнома Андвари проклятия. История с этим кольцом, появившаяся на свет задолго до прихода в Германию и Скандинавию христианства, еще раз подтверждает тот факт, что взгляд на корысть как на причину всех человеческих несчастий возник в народе в глубокой древности, а не под влиянием новейших религиозных учений.

18

не только для людей, но и для богов