Скандинавские сказания о богах и героях
Шрифт:
— Почему вы так устали? — спросил он. — Ведь ваша работа совсем не тяжелая.
— У нас очень тупые косы, — отвечал ему один из великанов, — а то бы мы уже давно скосили весь луг.
— Этому горю легко помочь, — возразил Один, вынимая из-за пазухи точильный камень. — Вот, глядите! Стоит немного потереть этим камнем ваши косы, как они опять станут острыми.
— Отдай его мне! — воскликнул один великан.
— Нет, мне! — возразил другой.
— Нет, мне! Нет, мне!
— Пусть он достанется самому ловкому, — засмеялся Один и изо всех сил подкинул камень вверх.
Великаны бросились его ловить, потом стали вырывать его друг у друга и в конце концов передрались между собой, пустив в дело свои косы. Гримтурсены бились столь яростно, что не прошло и десяти минут, как все они уже лежали на траве без признаков жизни.
К полудню на луг пришел Бауги и, увидев своих слуг мертвыми, схватился за голову.
— О горе мне! — воскликнул он. — Кто же теперь будет косить мои луга и убирать мой хлеб? Где я найду новых работников?
— Не печалься, — сказал старейший из Асов, подходя к нему. — Если хочешь, я буду работать на тебя все лето и сделаю один столько же, сколько они сделали бы вдевятером.
Великан с удивлением посмотрел на Одина.
— Ты такой маленький и берешься заменить мне всех моих слуг? — спросил он. — Как же тебя зовут?
— Меня зовут Больверк, — отвечал владыка мира. — И хотя я и маленький, а сделаю то, что сказал.
— А что ты хочешь получить за свою работу? — нерешительно спросил Бауги.
— Только один глоток того меда, который хранится у твоего брата, — сказал Один.
— Я не могу обещать тебе это, — промолвил великан. — Поэтический мед принадлежит Гуттунгу, и он никому не дает его пить.
— Тогда поклянись, что ты поможешь мне его добыть, — потребовал Один.
— Хорошо, — согласился великан. — В этом я могу тебе поклясться. Мне и самому уже давно хочется его попробовать, и, если мы добудем мед, мы поделим его пополам.
На том они и порешили. Один остался у Бауги до глубокой осени и все это время работал один за девятерых. Он скосил на лугах траву, убрал на полях хлеб, а потом обмолотил его и свез в амбары. Наконец, когда с деревьев слетели последние листья, а на речках появился первый ледок, отец богов пришел к Гримтурсену и потребовал, чтобы тот выполнил свое обещание.
— Я бы с удовольствием тебе помог, — отвечал Бауги, — да не знаю, как это сделать. Дочь Гуттунга, Гуннлед, и день и ночь сидит около меда и никого к нему не подпускает.
— Сначала отведи меня туда, где он спрятан, — заявил Один, — а там я и сам придумаю, как его достать.
Великан неохотно послушался и повел
— Если мы не можем войти в пещеру спереди, войдем в нее сзади. Возьми этот бурав и просверли им гору против того места, где хранится мед.
— Но как же мы пролезем в такое маленькое отверстие? удивленно спросил Гримтурсен.
— Сначала сделай его и тогда увидим, — улыбнулся старейший из Асов.
Великан недоверчиво покачал головой и принялся за работу, однако мысль о том, что его могут обмануть, не давала ему покоя, и он в свою очередь решил схитрить.
— Я уже просверлил гору насквозь, Больверк, — сказал он немного спустя, выдергивая бурав и кладя его на землю, — можешь доставать мед.
Вместо ответа Один с силой дунул в просверленное отверстие. Из него вылетели песок и искрошенные камешки.
— Нет, ты еще не добрался до пещеры, — возразил он, иначе весь этот щебень полетел бы внутрь, а не наружу.
Удивляясь про себя сообразительности своего бывшего слуги, великан снова взялся за бурав и на этот раз довел дело до конца.
— Готово! — объявил он, оборачиваясь к Одину. — Теперь можешь дуть сколько хочешь.
Отец богов дунул и убедился, что исполин сказал правду.
— Как же ты собираешься достать мед, Больверк? — спросил Бауги.
— А вот как, — отвечал Один и, превратившись в червяка, поспешно юркнул в отверстие.
Великан понял, что его провели. Он схватил бурав и попытался достать им владыку мира, чтобы проколоть его насквозь, но тот уже достиг пещеры и благополучно спустился на пол.
Услышав позади себя какой-то шорох, сидевшая у порога пещеры Гуннлед тотчас же встала и внимательно оглядела все углы.
— Ах, какой противный червяк! — воскликнула она и уже хотела раздавить его ногой, когда червяк на ее глазах вдруг превратился в прекрасного юношу.
— Кто ты? — спросила пораженная девушка.
— В той далекой стране, откуда я родом, меня звали Больверк, — отвечал Один. — Ну, а теперь прощай, Гуннлед. Я забрел к вам мимоходом, и мне нужно идти дальше.
— Ах нет, останься со мной, милый юноша! — воскликнула великанша, с восхищением смотря на незваного гостя. — Ты так хорош, что, глядя на тебя, забываешь обо всем на свете. Останься, и я отдам тебе все, что ты захочешь.
— Только три дня я могу быть с тобой, Гуннлед, — сказал отец богов. — И за эти три дня ты должна дать мне три глотка того напитка, который хранится у твоего отца.