Скандинавские сказания

Светланов Юрий

Как только дружина Сигурда высадилась на берег, к нему подошел Гникар.

— Нам пора проститься, — сказал он. — Не бойся, скоро мы опять увидимся. Еще раз приду я к тебе на помощь, ну, а потом, потом придет твоя очередь, и ты придешь ко мне сам. Прощай!

И он, не оборачиваясь, быстро направился к лесу и так незаметно исчез в кустах, что юноше показалось, будто он растаял в воздухе.

Не дождавшись на берегу нападения Гундингов, Сигурд повел свою дружину дальше на юг. Король Линги поджидал его на обширной безлесной равнине в двух днях

пути от моря. Здесь он рассчитывал легко окружить и уничтожить небольшое войско молодого вождя.

— Это не битва, а охота, — смеясь, говорил он своим братьям. — Зверь сам идет в наши руки, и я позабочусь о том, чтобы ему не удалось улизнуть от моих воинов.

И действительно, не успел отряд Сигурда выйти на открытое место, как на него со всех сторон обрушились пешие и конные дружины Гундингов. Казалось, что он будет мгновенно сметен их ударом, но датчане, стоя плечом к плечу и дружно защищаясь, выдержали первый натиск врагов, а потом и сами стремительно двинулись вперед. Перед их рядами на своем сером жеребце бурей носился Сигурд. При каждом взмахе его волшебного меча падало трое, а то и четверо неприятельских бойцов. Грани как мог помогал своему хозяину. Он хватал зубами воинов Линги, сшибал их грудью и топтал своими тяжелыми копытами.

— Это сам Тир! Сам бог войны Тир! — кричали дружинники Гундингов, в страхе разбегаясь во все стороны перед юным богатырем.

Стоя поодаль на небольшом холме, Линги гневно теребил свою рыжую бороду.

— Нам надо остановить его, братья, — воскликнул он, — или он один перебьет всех наших людей. Вперед! За мной!

Он пришпорил коня и помчался прямо на юношу. Его три брата, такие же рыжебородые и коренастые, как и он сам, поскакали за ним следом.

Увидев короля и узнав его по золоченому рогатому шлему и богатому вооружению, Сигурд радостно засмеялся.

— Здравствуй, Линги! — крикнул он. — Час настал, и пора тебе уплатить старый долг!

Вместо ответа Линги яростно ударил его мечом, однако юноша легко отбил его удар и в свою очередь поднял меч. Гундинг закрылся щитом, но Грам рассек его, словно он был из воска, рассек рогатый шлем, рассек самого Линги и рассек его коня.

«Мой добрый меч отомстил за своего хозяина», — подумал Сигурд, глядя на мертвого врага, но не успел вымолвить этого вслух — на него с трех сторон напали три королевских брата.

— Смерть тебе! — закричали они.

— Смерть вам! — отвечал юноша и изо всех сил взмахнул Грамом.

Три разрубленных пополам трупа одновременно упали на землю, а из груди неприятельских воинов вырвался громкий крик ужаса. Не пытаясь больше сопротивляться и бросив оружие, они кинулись бежать, думая лишь о том, как бы спасти свою жизнь.

Сигурд не стал их преследовать. Он приказал своим дружинникам с честью похоронить тела убитых, а сам повернул Грани и медленно поехал обратно на север. Тут его окликнул Регин. Во время битвы хитрый гном прятался за спины датских воинов, с тревогой наблюдая оттуда за ее исходом, и теперь был вне себя от радости.

— Ты

куда едешь, Сигурд? — спросил он.

— Я хочу посмотреть на старый замок Вольсунгов, где родился мой отец, — ответил юноша. — А потом готов ехать с тобой за золотом.

— Разве ты не желал бы остаться в этой стране и править ею, так же как твои предки? — удивился Регин.

Сигурд покачал головой.

— Я еще слишком молод, чтобы быть хорошим королем, — ответил он. — Пусть страной франков отныне управляет мой названый дед, Хиальпрек, он добр и справедлив и будет любим народом, а я пока постранствую по свету в поисках славы и подвигов.

Регин с трудом сдержал торжествующую улыбку.

— Подожди, я поеду вместе с тобой, — сказал он. — Только сначала найду себе лошадь.

Сигурд рассмеялся, потом нагнулся, поднял одной рукой гнома и посадил его сзади себя.

— Ни одна лошадь не угонится за моим Грани, — сказал он, — но зато он легко понесет двоих. Только держись за меня покрепче.

Слуги Линги, узнав о поражении дружины Гундингов и о смерти своего господина, в страхе бежали прочь, и Сигурд нашел старый замок Вольсунгов пустым. Он медленно прошел по его залам и наконец остановился перед дубом валькирий. Могучее дерево уже давно залечило рану, нанесенную ему мечом Одина, и лишь едва заметный шрам на его коре указывал на то место, откуда Сигмунд вытащил когда-то клинок, висящий теперь на поясе его сына.

— Как ни стар этот дуб, он переживет последнего из Вольсунгов, — сказал Сигурд, оборачиваясь к Регину, который молча стоял за его спиной.

— Зато замку осталось жить совсем недолго, — ответил карлик, показывая юноше на прогнившие бревна стен и осевшую крышу.

— Чем скорее он рухнет, тем лучше, — угрюмо произнес Сигурд. — Мое сердце говорит мне, что Вольсунги никогда больше не переступят его порога, а мне не хочется, чтобы он достался другим. Скажи лучше, долог ли путь до жилища твоего брата?

— На твоем Грани все пути коротки, — ответил Регин. — Через пять или шесть дней мы будем уже вблизи Гнитахейде. Это огромная степь неподалеку от страны готов. Там-то и живет Фафнир, и там он хранит свои сокровища.

Сигурд на минуту задумался.

— Я не знаю, Регин, зачем я должен проливать кровь того, кто не причинил мне зла, и добывать для тебя золото, о котором ты так мечтаешь, — сказал он, — но я дал тебе слово и сдержу его. На рассвете мы едем.

СИГУРД СРАЖАЕТСЯ С ДРАКОНОМ

Вот уже много лет дракон Фафнир не покидал Гнитахейде, боясь оставить свои сокровища, но ужас перед ним был так велик, что кругом на несколько дней пути не было ни одного человеческого жилья, ни одной протоптанной тропинки, и Сигурду с Регином пришлось пробираться сквозь непроходимые леса и густые заросли кустарника, которые плотной стеной окружали жилище чудовища. Гном был молчалив и задумчив, но в его глазах все чаще вспыхивал недобрый огонек.