Скандинавский детектив. Сборник
Шрифт:
— Сказала только, что не хочет, чтобы ее имя трепали на вечеринках.
— Но этого уж ей не избежать, — хмыкнул нотариус.
Его жена тоже ухмыльнулась.
— Я в этом не сомневаюсь. Нет ничего любопытнее, чем секреты чужого семейства.
— Господи, да что за тайны в семействе Викторсонов? — раздраженно спросил доктор.
Фру Эркендорф пожала плечами, словно пытаясь остаться в стороне от сплетен.
— Откуда мне знать…— протянула она.— Наверняка и другие ничего толком не знают, но языком трепать никто не запретит. Люди
Нотариус открыл супруге дверь, но сам остался на улице.
— Хочу еще немного подышать свежим воздухом, прежде чем ложиться, — объяснил он. — Немного прогуляюсь с доктором.
И они зашагали к мосту через Сутар. Впереди лежала широкая и прямая Длинная улица. Справа, то есть к северу от нее, был продолговатый, едва заметный пригорок, который именовали Яблоневым холмом. Там как раз построили новый квартал разнокалиберных домов, там же на вилле жил и доктор. На мосту они остановились.
— Что нужно было Боттмеру от вас? — спросил нотариус.
— Ерунда, у него просто бессонница.
— Он ничего не говорил о своих ближайших планах?
— Нет. А я не хотел расспрашивать.
— Вы не слишком любопытны. Если бы он зашел ко мне…
— Так он к вам не заходил?
— Ко мне? С какой стати? Что вы хотите сказать?
— Ничего, я просто спросил. Не важно.
— Ко мне он безусловно не заходил. И вообще, если бы он был…
— Да мне-то все равно. Я верю, верю.
Они шли по мосту.
— Что-то вы сегодня такой раздражительный, — заметил доктор. — Видно, с нервами не в порядке. Если позволите высказать мое мнение, вы слишком много работаете.
Это было не просто его мнение. Нотариус Эркендорф ни на что не мог смотреть без интереса и не мог не вмешиваться. Он постоянно испытывал неуверенность и вечно тревожился, не совершил ли в чем-нибудь ошибки.
Вместо ответа он что-то невразумительно пробормотал.
— Как-нибудь зайдите ко мне, я вас обследую. Полагаю, вам самое время уйти в отпуск и отдохнуть. А из-за Боттмера вообще не стоит тревожиться — он в городе долго не останется.
— А где он поселился?
— Сказал, что в маленькой гостинице на Коровьей.
— У фру Норстрем? — недоверчиво переспросил нотариус.
Доктор понимающе усмехнулся.
— Да, это место не из тех, где барин вроде Боттмера может надолго задержаться.
Они подошли в вилле доктора, где в свете фонаря переливались темно-красные георгины. Под фонарем стояла чужая машина.
— Пациент, — сразу понял доктор. — С ночным покоем можно распрощаться.
Они подошли ближе, и из машины выбрался какой-то мужчина. Когда он поздоровался, его узнали. Это был хозяин фермы в миле от города.
— Знаете, моя жена сломала ногу, — сообщил он. — А когда в больнице мне сказали, доктор, что вы отправились домой, я подумал…
— Ну разумеется. Я только соберу инструменты и поеду с вами. Спокойной
Эркендорф пожелал доброй ночи и пошел назад через мост.
НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ПОСТОЯЛЬЦА ГОСТИНИЦЫ
Видно, не напрасно ходят разговоры:
Познаются в горе друзья и прокуроры.
Жена районного прокурора во фланелевой ночной сорочке и тапочках стояла у постели мужа. Тот слегка приоткрыл рот и сладко похрапывал.
При виде спящего мужа — румяного, седовласого, по-детски надувшего губы — прокурорша исполнилась материнской нежности. Ей не хотелось будить его в такую рань, но иначе было нельзя. Она осторожно потрясла мужа за плечо.
— Звонит Стромберг, — сообщила она. — Что-то очень важное. Вставай.
Районный прокурор Эммерих Эк непонимающе заморгал.
— Стромберг, — повторила жена. — Ждет у телефона.
Тут он сразу проснулся, сел на постели и спустил ноги на пол. На улице уже совсем рассвело, но он понял, что для обычного подъема слишком рано. Посмотрел на часы — только половина шестого. Недовольно бурча, прокурор сунул ноги в приготовленные тапочки и побрел к телефону.
Его жена уже смирилась с необходимостью вставать в такую рань. Все еще в ночной сорочке она пошла на кухню ставить кофе. Но едва поставила кофейник на плиту, как тут же отправилась послушать, о чем говорит муж.
— Хорошо, что ты взял фотоаппарат. Пока я соберусь, позвони доктору… Впрочем, нет, пусть еще немного поспит. Я сейчас, только оденусь.
На обратном пути в спальню прокурор заглянул в кухню.
— Ночью в гостинице фру Норстрем повесился какой-то постоялец. Нужно идти туда.
— Но дорогой! — возмутилась жена. — Стромберг разве сам не справится? Сейчас будет готов свежий кофе.
Он знал, что отказываться нельзя. Так уж повелось. Это было настолько само собой разумеющимся, что он даже не благодарил.
Так, прикидывала прокурорша, значит, в гостинице фру Норстрем… Другого и ожидать не стоило. Гостиница на Коровьей пользовалась дурной репутацией. Именно там останавливались те типы, которые вешались. Клиенты поприличнее снимали номера в «Гранд-отеле» и там стрелялись. Ну, конечно, не все подряд, но уж если им приходило в голову покончить с собой…
Кофе и два ломтика свежего хлеба с маслом уже ждали на подносе прокурора, который появился одетый, выбритый, с аккуратно причесанными сединами. Теперь он не выглядел так беспомощно, а именно так, как полагалось: опытный чиновник чуть за шестьдесят, прекрасно разбирающийся в своем деле, которым как раз собирался заняться.