Сказ о Грозной воительнице и о несносном Рыжике
Шрифт:
Сегодня третий этаж главного корпуса, где, собственно, и располагался ректорат, был заметно оживленней, чем в прошлый раз. Студенты создавали ощущение растормошенного муравейника: все куда спешили, галдели, и в этой давке, мы с трудом отыскали Марису. Тролль нашел нас сам, ему эта толпа представлялась лишь досадным недоразумением и только. Увидев, с какой легкостью он розчищает себе путь, нисколечко не обращая внимания на недовольных и лишь непрестанно зевая, я позавидовала другу. Ведь пока добиралась до заранее обговоренного места встречи возле все того же злополучного углового стенда, мне мало того, что
Добравшись до нас, Эринир последний раз очень заразительно зевнул, при Посреднике, правда, вспомнив про манеры, закрыл рот рукой и сказал:
— Что, девчонки, приступим к заключительной стадии наших ночных приготовлений? Зрителей, как видите, уже предостаточно.
Мариса и Ини тут же вопросительно повернулись ко мне, и так приятно стало осознать, что лидер здесь все же я! Поэтому торжественно достав из кармана жилета маленькие ножнички, протянула их троллику и не менее торжественно изрекла:
— Режь! — да, у тролля не только зевота заразная, своей краткостью он меня тоже заразил!
Рин хмыкнул, повертел в руках инструмент и, накинув капюшон на голову, вновь проделал свой трюк по созданию пути в этом чуть ли не речном потоке толпы.
Нам осталось лишь наблюдать. Нужно, наверное, сделать небольшое отступление и немного поведать о той гадости, которую мы вчера наварили и измазали стену возле ректорской двери. Так вот, алхимический раствор под названием "Секретное послание" в обиходе применялся немножечко для других целей, чем нам было нужно. Обычно из его концентрата делали слабый раствор и сбрызгивали им письма. Текст после такой обработки, можно было прочесть только после посыпания на бумагу, порошка под названием Заячья соль. Добывался он непосредственно из заячьих желчных пузырей и, в общем-то, являлся обычной высушенной желчью. Но звучало бы не так красиво, поэтому решили в название внести некую загадку. Ведь богатым обывателям, которые чаще всего и пользовались такой перепиской, не очень-то приятно было знать, что на руках у них остается чья-то желчь. И дело, к сожалению, не в том, что им жалко зайчиков, скорее просто брезгуют!
Так вот, мы же, слегка поколдовав над этим составом (изобретатели, как никак!), сделали его устойчивым к бытовой и иллюзионной магии, поэтому приклеилась эта "дрянь" к стене надолго. Закрасить наши творения у Волина Сейхери тоже не выйдет, краска на стену не ляжет — на пол стечет, да там и останется, на радость окружающим. Так что, придется нашему уважаемому начальству сносить стену, или увековечить мое творчество и каждый раз идя на работу, любоваться сим шедевром. Что-то, правда, мне подсказывало, что наш ректор не настолько эстет!
Это я не много отвлеклась, и упустила из виду, как Рин, никем незамеченный, добрался до цели и теперь пытается найти тонюсенькую, но довольно прочную леску. А она в свою очередь удерживала на потолке мешочки с желчью, которую мы загодя равномерно туда рассыпали и поместили сверху над измазанной стеной. Чтобы соль осыпалась, и текст стал виден всем желающим его прочитать. Так вот, сейчас главной загвоздкой стало то, что тролль не мог увидеть эту самую леску, чтобы перерезать ее и быстро смыться с места преступления. Я уже хотела поспешить к нему
Мы же, завороженные действом, смотрели, как за спиной троллика раскрываются мешки, больше не способные удерживать свое содержимое. И как стену тонким слоем покрывает слегка сероватая Заячья соль. С минуту ничего не происходило. Но вот, послание или скорее воззвание к справедливости в этих стенах, рукой волшебника-невидимки стало проступать на поверхности. Кто-то, заметив это, вскрикнул, кто-то ахнул, кто-то удивленно стал указывать пальцем. Но равнодушных к происходящему не осталась. И вскоре народ превратился уже не в потревоженный муравейник, нет, здесь и сейчас тут был улей — потому, как толпа гудела очень слаженно. Слышался смех, удивление, народ явно преисполнился пониманием к "неутомимым рудокопам", о которых мы имели честь поведать рамиизким студентам.
А само послание красивыми витиеватыми буквами (не менее витиеватыми, чем на ректорской табличке, между прочим!) гласило следующие:
Ударит громом молот, да взвоют наши пилы.
Все мы рудокопы и мы неутомимы!
Нас привела сюда судьбы несправедливость.
Да сколько ж можно издеваться, скажите нам на милость!
Работаем мы, между прочим, с утра и до заката,
И вот такая благодарность? Это ваша плата?
Лишь голову склоним для сна, как слышится мелодия!
Да не абы какая, а ведь на нас пародия!
А с виду и не скажешь, мужчина же приличный!
Костюмчик с иголочки на вас, всегда отличный!
Прическа, манеры, да и вообще красавчик,
Но слухи, правда, говорят, давно уже "не мальчик".
Но это все не важно, послушайте же, ректор!
Направьте весь ваш пыл в другой какой-то вектор.
Нет сил у рудокопов, ну дайте им поспать,
А то руду несчастные не смогут добывать.
А ниже подпись:
Поэт неизвестен,
На пере печать!
Знайте только, он был честен
И не мог молчать!
И снова мною было испытано чувство восторга и самовосхищения — ай да я, ай да молодец! Правда, приходилось тайным успехом делиться с друзьями, которые сейчас с такими же довольными минами наблюдали за событиями. А с другой стороны, с кем еще поделиться, как не с ними? Я не жадная, пусть наслаждаются: и друзья, и публика и виновник происходящего, который, судя по нарастающему гвалту толпы, скоро должен был не выдержать и почтить нас своим вниманием.
Однако вот тут появилась первая нестыковочка…
Просто все мы ожидали явления ректора из его логова. На деле же все оказалась куда эпичней и неожиданней! Я уже устала гипнотизировать взглядом вход в ректорат и мысленно уговаривать сирина Волина Сейхери поторопиться, как вдруг заметила, что толпа затихла. Недоуменно перевела взгляд на Рина, а тот легким взмахом головы указал на начало коридора. Повернувшись в указанном направлении, мысленно выругалась. Нет, поддеть главу академии, конечно, хотелось, но вот подставлять в наши планы не входило!