Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды
Шрифт:
"Они убьют меня в лесу. Я слишком долго спал у тебя. и потому не успею уйти... Горе мне, я погиб".
Но хозяин ответил:
"Уходи скорее, а я займу их здесь. Отцы и деды завещали мне хранить сон гостя, и еще никто не страдал от того, что спал в моем доме".
Беглец поверил и пошел в лес, а хозяин взял оружие и стал на пороге.
И люди погони, подойдя, увидели хозяина и сказали:
"В твоем доме есть человек, которого мы ищем убить. Отдай нам его".
Но хозяин отвечал:
"Ваши
Тогда люди обнажили мечи, а ангел стоял и не понимал ничего, потому что имя его было Неведение.
И сталь скрестилась со сталью и громко звенела и визжала, оспаривая жизнь человека, который защищал жизнь другого...
И долго сталь сверкала, скрежетала и звенела, пока, наконец, с коротким шипением змеи не впилась в грудь защитника. И он упал на порог своего дома, обагренный кровью...
Эта кровь брызнула из раны и попала на белоснежную одежду ангела и осталась на ней алым пятном. А слух ангела был поражен предсмертным стоном человека, которого он погубил по неведению...
Гонители же кинулись в дом и никого не нашли. И, выйдя оттуда, сказали хозяину:
"Вот ты скрыл от нас истину и сам умираешь". А хозяин ответил:
"Я скрыл от вас истину, но моя правда ясна перед богом, потому что я умираю, защитив слабого, как делали мои отцы и деды. И свою кровь я завещаю моим детям и детям вашим".
И с этими словами он умер, а ангел, слышавший все слова, не понял их смысла, потому что его имя было Неведение...
Но лишь только взгляд ангела упал на алую кровь,- ее отблеск отразился в его глазах, и они потеряли свою прежнюю ясность... Он поднял их на людей с выражением жалобы и испуга, а затем, в ужасе смерти, поднялся к престолу бога и стал перед ним. И бог взглянул в его глаза и на его одежду-Ангел стоял перед ним, и в глазах его не было ясности, а было смущение, и боль, и стыд, потому что он был обагрен кровью. И глаза ангела были мутны, потому что в них не было уже чистого неведения прежних времен, но они не засияли еще скорбным познанием.
И бог омрачился, а ангел сказал с упреком:
"О Адонаи, Адонаи!.. Вот куда ты послал своего любимца... вот что люди сделали со мною... на моем сердце теперь камень..."
И бог, глядя на ангела, заплакал:
"О люди, люди! Род жестоковыйный и неисправимый,-что вы сделали с моим любимцем! Исполнилась мера долготерпения моего, и я пролью на вас гибель..."
И, обратившись к ангелу, спросил:
"Как это случилось с тобою и где потерял ты свою прежнюю ясность?"
Тогда ангел рассказал Адонаю все, что с ним было:
"В лесу я видел человека в цепях и другого, сидевшего на пороге хижины. Они говорили что-то о гонениях и о защите, но я ничего не понял. Потом утомленный человек вошел в хижину, а я полетел
"Им не нужна была твоя ясность,- сказал бог.- Ранее ты должен бы предстать перед гонителями, а перед гонимым после".
"Я не знал,- сказал на это ангел.- И дальше я встретил других людей, которых глаза застилали пот и вражда. Они спрашивали, не глядя на меня,- где человек в цепях. Я улыбнулся им и указал хижину..."
Бог поник головой и сказал:
"Горе, великое горе!.. Ты сделал не то, что было нужно".
А ангел рассказал до конца и воскликнул:
"Ты сам послал меня на землю, ты виновен в том, что случилось, а не я!.. Сними же тяжесть, которая давит мне сердце, сними с моей одежды эти отвратительные алые пятна!.. Сделай, предвечный, чтобы я не знал, как прежде, чтобы в душе моей опять воцарилась ясность святого, неведения..."
И ангел, рыдая, склонился перед престолом бога.
Но бог ответил:
"Не знаешь сам, о чем просишь. Я не сделаю этого, но сделаю другое: вместо Неведения я дам тебе Скорбное Понимание".
И бог рассказал ангелу, какая кровь обагрила его одежду, и сказал ему:
"Я заповедаю тебе носить эту кровь, как святыню. Это чистая кровь, пролитая на защиту слабого. И, зная это,- ты будешь скорбеть, а неведение никогда к тебе не возвратится...
Даже и я не могу изгладить на скрижалях времен то, что раз было в прошедшем. И неужели ты хочешь, чтобы назади осталось все то, что было, а в твоем сердце царила бы ясная радость?.. Того ли желаешь, о том ли просишь?.."
И, пока бог говорил, в глазах ангела исчезла смущенная боль, и засветилось в них скорбное знание, и он ужаснулся и упал перед престолом божиим и воскликнул:
"Нет, всемогущий!.. Не хочу ясности неведения!..
Оставь мне навсегда мою скорбь".
И бог поднял ангела и сказал:
"Ты попрежнему будешь моим любимцем, и моя любовь станет к тебе еще больше... Но отныне имя тебе будет уже не Неведение... Твое имя Великая скорбь..."
И ангел поднялся и поднял глаза на бога; и бог опять с любовью смотрел на эти глаза и видел в них... скорбь.
И ангел сказал: "Теперь, господи, отпусти меня опять на землю... Я снесу священную кровь праведника детям его и детям убийц... И пусть, когда они вырастут, ясность заменится в их глазах скорбью познания...
И тогда первые будут готовы встать на защиту слабых, по обычаю своего рода, и будут исполнять завещание отцов до тех пор, пока дети гонителей поймут всю скорбь, истекающую из завещания насильников".
И, преклонясь перед престолом бога, ангел поднялся и, взмахнув крылами, понесся к земле, а бог с любовью следил за тихим полетом Скорби...