Сказание о князе Дмитрии и Волхве
Шрифт:
… Дмитрий кивнул ратникам. Они быстро соорудили носилки из двух копий и плаща. Дмитрий бережно опустил на них тело Радонежа.
– Не бойся, князь, я не заколдую его и не причиню ему никакого вреда! Заверши здесь все свои дела, подпиши все бумаги – и приходи ко мне в лес. Пусть – ничто тебя здесь больше не держит! Ты найдёшь Радонежа уже здоровым.
– Как я найду тебя в лесу?
– Слушай сердце: оно укажет тебе дорогу!
– Хорошо, я приду.
… Дмитрий смотрел вслед стройной
Через несколько минут они вошли в лес и скрылись из виду.
Дмитрий, привычным для воина взглядом, отметил направление, в котором они ушли, деревья, от которых начиналась тропа.
Люди, столпившиеся, чтобы полюбопытствовать о происходящем, начали расходиться.
Дмитрий всё ещё был словно в прозрачном тумане от всего случившегося. Покушение, Радонеж, Волхва…
– Не вздумай ходить туда, князь! Душу погубишь и мальчика не спасёшь! – прокаркала ему в спину какая-то старуха…
… Когда толпа поредела, одна скромно одетая женщина тронула Дмитрия за рукав:
– Не верь, князь, что колдунья она! Да, веры она не православной, но врачевать хорошо умеет! В прошлом году она сына моего вылечила. И многих других чуть не с того света возвращала да на ноги подымала! И ничего худого с ними после не было! А три года назад мор начинался, да кабы не она – столько людей бы схоронили!… Многим она помогла, а зла никому не сделала! А что некрещёная – то Бог простит!
* * *
Дмитрий в тот день подписал последний из двенадцати договоров мирного соглашения меж княжествами, к заключению которого он стремился два последних года.
Потом он вернулся в лагерь, где они с ратниками стояли. Сел в палатке.
«Закончи все дела…» – прозвучали в сознании слова Волхвы…
«Ну что ж, все – так все!»
Дмитрий достал лист и написал новое завещание и распоряжения на случай, если ни он сам, ни Радонеж, которому всё завещано было, не вернутся сюда живыми.
Он позвал племянника Всеволода, вручил ему все бумаги, печати и ключи.
Затем он отдал все распоряжения ратникам, назначил тех, кто в различных делах его замещать будут.
«Ну вот, теперь – всё, кажется».
Уже давно стемнело.
В это время, наконец, возвратились те двое ратников, которые ушли в лес с Волхвой.
Дмитрий выслушал их:
– Далеко шли, домик у неё в лесу неприметный, ручей, вроде бы, рядом журчал, слышно было… Странная она, её звери да птицы слушаются…
– Дорогу сможете показать?
– Нет, не упомнили. Словно в тумане всё было. Наколдовала. Но Радонеж жив. В домике у неё оставили.
– А как обратно-то ночью вышли?
– Она белой сове велела путь нам показать, мы за совой этой и шли…
* * *
На рассвете
Он шёл уверенно, словно внутреннее знание подсказывало ему направление. Ни разу даже не засомневался он, куда повернуть.
Умение слышать и понимать этот внутренний голос или «чутьё», как сам Дмитрий его именовал, было присуще ему ещё с детства. Когда он этому «чутью» доверял, то всё ему удавалось, складывалось удачно. Правда, бывали периоды, когда надолго замолкало это внутреннее «чутьё».
«‘Слушай сердце: оно укажет дорогу!’ – вспомнил Дмитрий слова Волхвы. – Вот, значит, в чём секрет этого ‘чутья’ внутреннего: это сердце духовное позволяет Божий промысел ощущать!»
Про сердце духовное ему много прежде рассказывал наставник его монах Вениамин.
«Значит, Бог – со мной! И не будет вреда от колдовства Радонежу! Значит – выживет!» – радостно думал Дмитрий.
Вскоре весёлый ручеёк зажурчал рядом и весело начали петь птицы.
Дмитрий пошёл вдоль ручья, твёрдо зная, что направление – верное.
Уверенность, что он не заблудится и идёт в нужную сторону, крепла с каждым шагом.
Через несколько часов Дмитрий вспугнул спавшую в ветвях белую сову…
Она ухнула и полетела в сторону.
Дмитрий повернул в том направлении, куда полетела сова, – и через несколько минут оказался на уютной полянке. На её краю, у леса, притаился небольшой домик.
На пороге стояла, улыбаясь, Волхва.
– Заходи, князь! Хорошо ты путь искал, не сбился ни разу!
… Дмитрий поклонился в приветствии, коснувшись рукой земли, вошёл в дом.
На широкой лавке у стены спал Радонеж. Дмитрий подошёл ближе, нагнулся над ложем. Дыхание мальчика было ровным, спокойным. Лёгкий румянец на лице – вместо прежней мёртвой бледности умирающего – говорил о том, что Радонеж должен поправиться: «Живой! Будет жить!»
В открытой печи горел огонь. Стол был накрыт.
Волхва подала ковш, чтобы князь умылся, и пригласила отобедать.
Увидев, что взгляд Дмитрия всё время обращается на Радонежа, сказала:
– Спит он, и до утра завтрашнего хорошо бы ему поспать. Здоровья от того прибавится. Позволишь не будить теперь?
– Он – точно выживет?
– Он уже здоров, только сил немного ещё пусть поднакопит до утра.
– Ты – вправду, колдунья?
– Нет. Я – Волхва! Волхвы умеют врачевать сложные раны, восстанавливать в теле и в душе повреждённое, чтобы здоровье к человеку вернулось. В этом нет ничего чудесного. Это – так же, как уметь огнём пользоваться, чтобы еду приготовить. Тот, кто огня никогда не видел прежде, – решит, что это – магия. А это – обычные законы жизни, Богом созданные.
– Ты какому Богу поклоняешься?