Сказание о Куноичи Софи

Kotonoha

Ален сложила кулачки у глаз и рыдала как маленькая девочка, в которую она сейчас и превратилась. Тао и Киояме снова было семь, но на этот раз была сломлена блондинка, а не брюнетка.

Софи бросило в дрожь. Она приоткрыла губы и по ее щеке скатилась слеза. Она подбежала и крепко обняла свою маленькую подругу, вжавшись в нее и зажмурившись, стиснув зубы.

– Люблю. Я люблю тебя. – Сквозь слезы проговорила Софи.

Ален и Софи лежали на песке звездочками избитые и окровавленные. В один момент они просто перестали драться и упали

на землю, не слыша учителей.

Гаара и Темари с волнением в глазах поднимали учениц, но они были в порядке. Обе получали ранения и посильнее, однако брат и сестра все же позвали медиков.

*

Стоя у ворот Суны, Ален и Софи с улыбками прощались с друзьями.

– Удачи. – Кивнул Рокеро.

– Пока-пока! – Помахала с улыбкой Темари.

– Отчет передай Саске. И будь осторожна по пути, защищай Ален. – Просил Гаара Софи. – До встречи, девушки.

– Естественно я ее защищу! – Возгордилась Киояма как петух, но вдруг заохала и схватилась за свою спину, словно старик, куда недавно ее ранили кунаем.

Вообще, Тао и Киояма были перебинтованные и в пластырях, словно больные мумии. У блондинки так вообще и губы были в бинтах, поэтому она лишь молча улыбалась, а потом обеспокоенно взглянула на согнувшуюся Софи.

У Кичиро засосало под ложечкой, но он, поборов себя, все же подошел к Ален поближе. Девушка вопросительно взглянула на друга, у которого не было видно карих глаз за челкой, как вдруг он наклонился и, сдвинув бинты с губ Ален, нежно поцеловал ее, закрыв глаза. Тао вспыхнула, сильно краснея и дрожащими зрачками смотря на целующего.

– ЭЭЭЭЭ?! – Выкрикнули красные как помидоры Рокеро и Софи, слишком смущенные за своих лучших друзей, чтобы просто молчать.

Хэсигава оторвался от поцелуя и улыбнулся блондинке, отдав той честь.

– Счастливого пути, Ален-чан! Буду ждать твоего возвращения в Суну с огромным нетерпением!

Ален сглотнула и приложила пальцы к губам, а потом поспешно отвернулась, смущенно буркнув “Надо будет – сам приходи!”.

На этой раскрепощенной ноте девушки покинули деревню скрытого песка, навсегда запомнив урок насчет их дружбы.

А Софи потом всю дорогу надоедала блондинке с расспросами о том, понравился ли ей поцелуй, крепко сжимая ее руку в своей, словно девочкам было снова семь, ведь ссора их лишь закалила.

====== Схожесть ======

Прошло уже около недели с тех пор, как Софи и остальные вернулись в снежную Коноху. Эна благополучно похоронили на кладбище деревни. В день похорон будто весь мир сокрушался, когда Гарасу старший рыдал над могилой единственного сына и целовал его бледные руки до тех пор, пока его не опустили в землю. Мир сокрушался, ведь хоронили мудрого, сильнейшего лидера Хьюга вместе с его прекрасной женой, что умерли во спасение своего великого клана.

Мир сокрушался. Сокрушился с ним и Инагаки, который всю эту неделю был занят подготовкой, ведь скоро юный принц станет Лидером своего клана и не даст

никому усомниться в том, что он идеальный главарь.

В честь смертей друга и семьи приятеля Чадд и Ким Нанамико покрасили волосы в черный цвет в честь скорби, заодно избавившись от одной из отличительной черты своего клана, из которого брат с сестрой благополучно ушли, словно киты, выбросившиеся на берег по своей воли.

Киояма Софи медленно прогуливалась по снежной улице, засунув руки в карманы своей кожаной коричневой куртки. На ней была вязаная белая шапка, собиравшая снежинки вместе с длинными черными волосами, и длинные белые сапоги, доходившие до колен и слегка сужая ее голубые джинсы.

Это утро давило. Мимо проходившие люди как мираж. Вся эта неделя до сих пор казалось девушке миражом. Она была разбита.

Софи вытащила слегка красноватые от холода пальцы из карманов и продолжила плестись, смотря на белое небо пустым, тяжелым взглядом. Саске она тоже не видела неделю. Никакой весточки от учителя не было, но Киояма и не переживала. Она была слишком опустошена, чтобы переживать о чем-то. Киояма была словно вазой, из которой вылили всю воду до последней капли и с пренебрежением выбросили давно засохшие цветы.

– Софи-чан!

Брюнетка вздрогнула. Она знала этот голос как свой собственный, но сама никак не могла привыкнуть к тому, что с его хозяином она теперь просто может поговорить, словно между ними никогда ничего не было, словно это тоже чертов мираж.

Киояма остановилась и опустила взгляд на Акиру, который тут же улыбнулся, поймав ее полу-мертвый взгляд на себе.

Гермафродит был в сером пуховике, черном шарфе, шапке с ушками и держал в серых варежках баночку, из которой шел пар.

– Акира? – Сипло спросила Софи, а потом кашлянула, нормализуя голос. – Оу, у тебя теперь снова две руки. Мои поздравления.

Учиха выдохнул пар носом и заискивающе улыбнулся.

– Спасибо Орочимару. Он мне и глаз вернул, но повязку я не сниму, там бьякуган. Он прокачал нашу команду. И вообще, какое совпадение, что мы встретились именно здесь, не правда ли?

Софи только сейчас обратила внимание, что они оба стоят в том самом месте, где впервые познакомились. И снова она, убитая депрессией, прибежала к нему. Снова сюда. Она может успокаивать себя стечением обстоятельств, но что если судьба просто играет с ней злую шутку?

Киояма подошла к Учихе и так уныло взглянула на него, что он не мог не приподнять брови.

– Знаю, все херово. Хочешь глинтвейнчика?

– Угу. – Проглотила слезы Куноичи и взяла горячую, протянутую Акирой банку с алкоголем, сразу же начав глотать содержимое, слегка жмурясь от жара.

Сероволосый спокойно пронаблюдал за питьем девушки, а потом приобнял ее и повел к себе домой, ведь они были практически на улице Учиха.

Софи заметила, что гермафродит немного дрожит от холода, поэтому пока молча шла с ним – отдала баночку с глинтвейном обратно.