Сказание о Куноичи Софи
Шрифт:
– Ну ты хотя бы осознаешь, что твои “штуки дурацкие”. – Ухмыльнулась Киро, отпустив из объятий дальнюю родственницу. – Тот Матвей в мексиканской шляпе – точная клон нашего Матвея. Когда-то он использовался для того, чтобы ввести в заблуждение Джека, но тот вывел его из строя и теперь этот Матвей... Такой странный. И служит нашему врагу. Мэтт создал клона. Все с тех пор так его и называют. Клон.
Ален опустила взгляд.
– Это я впустила их... Простите...
Мелодия подошла и осторожно погладила девушку по кудрявым, светлым волосам.
– Вы очень смелая, принцесса. Вы заслуживаете
Бывшая Куноичи неловко улыбнулась. Она полагает, что Матвей будет очень недоволен, когда вернется. Но если это был не он, то где же носит настоящего?
====== Смертельный провал ======
Акира открыл глаза и огляделся. Перед ним за столом сидела Софи. Ее длинные хвосты доставали почти пола, а челка закрывала лицо. Ей снова было двенадцать, а ему снова было четырнадцать. Под солнечными лучами из окна парила пыль, а комната была пустой, как и стол, как и душа Учихи и лицо Киоямы.
Учихе вдруг стало так спокойно. Он расслабился и, поняв, что двери в комнате нет, просто взглянул вверх, в поиске потолка, а вместо него было голубое небо, с медленными, лениво проплывающими белыми облаками.
Руки Софи были сложены на коленях, но она не подавала голос. Сероволосый взглянул на нее.
– Я задремал?
– Да, Акира-кун.
Гермафродит даже вздрогнул от ее тихого, но отчетливого голоса, разрезавшего тишину комнаты. А затем слегка улыбнулся.
И почему он не замечал раньше такую маленькую принцессу? Ее длинные и черные волосы, такие гладкие, пахнущие карамелью. Ее теплая кожа, ее дрожащие руки.
В моменты эйфории ему хотелось курить, и это был именно такой момент. Однако сигарет в карманах не нашлось, однако его это не расстроило.
– Скажи что-нибудь. Я хочу послушать твой голос. – Попросил он и его взгляд теплел.
Девочка подняла голову чуть выше, чтобы взглянуть на него из под челкой.
– Ты умер, Акира-кун. – Приглушенно ответила она, заставив Учиху побледнеть.
– Ч-Что? Ты о чем?... Разве я...
И тут он вздрогнул. В его голове произошла хронология событий. Он вспомнил прошлую жизнь, вспомнил, что происходит сейчас. Но его убил не Демон, а собственное сердце. Как это возможно?
Акира взвыл, схватившись за голову. Все его тело было покрыто мурашками, а конечности дрожали так сильно, словно он под наркотиками.
– Смысл кричать в раю? – Поднялась с пола Софи.
– Ч-Что?... – Прошептал Учиха. – Ты – мой рай?
Девочка кивнула.
– Но здесь и ад. Тебе придется пройти суд, чтобы не упасть в него. Тебе придется спасать себя самому здесь, чтобы не пойти в глотку прожорливым Демонам. Ты ведь не хочешь этого?
У Акиры из глаз брызнули слезы и он подскочил, подбежал к Софи и схватил ее за плечи, смотря в глаза, судорожно убирая холодными, мертвыми пальцами ее челку, чтобы видеть ее безразличные темно-зеленые глаза.
– Почему именно ты?...
– А ты еще не догадался? – Софи вдруг расплылась в улыбке. – Ты даже не заметил, как полюбил меня спустя все эти годы. Со мной тебе комфортнее всего и именно поэтому я здесь. Я – твое самое светлое воспоминание.
– Нет! Нет, подожди!... А как же Дайчи? Я любил
– Видимо, смог. – Брюнетка пожала плечами. – Но самое интересное не это. Взгляни на свой ад.
Девочка указала на темный угол, где Акира вдруг почувствовал что-то зловещее.
Около стены стоял его старый знакомый, облокотившись о твердую поверхность. Его оскал был виден из далека, а черные и длинные жидкие волосы спадали до самого края.
– Ну здравствуй, Акира.
– Сэм?... Но почему ты?...
Учиха опустился на колени, сжимая лосины Софи. Его сердце бы колотилось как ненормальное, если бы он не умер. Бледными губами он произносил “почему” и “как это вышло” несколько минут, однако Сэм ответил ему только один раз.
– Ох, неженка, это так нелепо. Ты и сам не заметил, что возненавидел меня. А мы ведь были друзьями, глупая ты мразь. – Сэм ухмыльнулся и отстранился от стены, закурив. – И зачем ты так сильно тянулся к своей ненависти? Хотя я знаю ответ. Это защитная реакция на то, что Дайчи изнасиловал тебя.
– Перестань! – Закричал гермафродит, закрывая свои уши, но все равно слышал его голос. – Я любил его! Я любил боль! Я до сих пор ее люблю!
– Тогда ответь. – Вдруг подала голос Софи, отчего Учиха замер. – Сейчас тебе нравится твоя боль? Ты не выглядишь счастливым.
Акира опустил голову, уткнувшись ей в колено Киоямы.
– Я... Я хочу быть счастливым... Я хочу жить... Я сожалею... – Шептал он.
– О чем? – Съехидничал брюнет. – О том, что дал убить меня? О, я тебя умоляю. Демоны давным давно сожрали меня и Гуда. К твоему счастью, я и эта мелкая сошка лишь иллюзии. Моя душа давно мертва, а все потому, что ты, Акира, не остановил гребанного Сасаки.
Сероволосый громко всхлипнул на пол начали капать его слезы, безостановочно стекая по его лицу.
– Я не хотел... Твоей смерти...
– А что насчет Софи? Ты ей глаз вырвал. Решил, что она безумна. – Продолжал Сэм, улюлюкая. – Ты бросил ее. А для чего? Чтобы “спастись”. Каким нужно быть идиотом, чтобы причинить ей боль, для того, чтобы она убила тебя, а затем и себя. Это ты свел бедняжку с ума. Она этого не заслуживает, слышишь?
– Прости меня, Софи... – Дрожащим голосом просил прощения прокаженный. Ему было стыдно смотреть на нее, хоть она даже и не настоящая. Ему так искренне вдруг захотелось, чтобы она сказала, что все будет в порядке, но она не сказала. Никогда не получалось так, как он хочет. Акира всегда делал это. Ошибка за ошибкой, все это медленно свело его в могилу на суд, где он отвечает за свои грехи. – Я недостоин жить...
– Нет. – Вдруг ответила копия Киоямы, за мгновенье превратившись в шестнадцатилетнюю, с повязкой на глазу. – Ты подарил мне надежду. И смысл жизни. Ведь я искала тебя, у меня была цель. Без тебя моя жизнь свелась бы ко дну. Даже не смотря на то, что ты такой “плохой”, я искренне смогла тебя полюбить. Увы, сейчас это не так, но ты зародил во мне как свет, так и тьму. Никто не в праве исправлять судьбу, но это сделал не ты. Это сделал Дайчи за тебя. Он намного ближе, чем ты думаешь и он всегда презирал всех. В том числе и тебя. Он – причина, по которой ты такой, какой ты есть.