Сказание о Куноичи Софи
Шрифт:
*
Красный закат за окном мешал девочке думать. Киояма спустилась по стене, закрывая лицо руками.
Окно было открыто, от чего лепестки сакуры прилетали к ней в ее темную тоскливую комнату.
Было настолько тепло, что даже противно. Софи сглотнула комок слез, но не выдержала и начала громко плакать.
И никого рядом. Никто не обнимет ее, не пожалеет. Не скажет, какая же она милая и хорошая. Брюнетка совсем не хотела слушать даже то, что кто-то из
Нервно и судорожно всхлипывая сквозь громкий плач, Софи пыталась вспомнить хотя бы что-то из своего детства, но все безуспешно. Она не помнит объятия мамы, поддержку отца. Она абсолютно ничего не помнит. Даже того, как она начала дружить с Ален.
Казалось, будто она с самого начала только начала существовать во время академии, уже дружила с Ален, уже заработала ужасную репутацию.
С чего же все началось? Почему так получилось? Никто не мог дать ответ на этот вопрос, от чего только сильнее разрывалось ее хрупкое сердечко.
Какие-то обрывки памяти. Будто бы все разорвали.
Дети, которые смеются над ней. Плюют на нее своей глупостью, грязью. Кидают в нее камни.
Почему все так поступали с ней с самого начала? И самое главное – за что?
Софи поднялась и вытирая слезы пошла по коридору. Она живет здесь всю жизнь. Она знает, где тут в стене трещинки, где скрипит пол, лестница.
Откуда? И почему именно в этом доме?
Не выдержав натиска боли и безразличия окружающих, Киояма падает на колени около ванной, продолжая громко плакать.
А Акира. Почему же она не может его забыть, раз уж забыла, как жила раннее?
Почему этот парень так сильно вонзился в ее память? Для чего? Зачем?
Вползая в ванную, девочка пыталась сдержать слезы, которые, как маленькие, обжигающие ручейки, стекали по ее щекам.
И самое ужасное – никто не видит в ней эту боль.
Включив холодную воду и заткнув ванную пробкой, Софи закрыла лицо руками, пытаясь затолкать слезы обратно, но ничего не выходило.
Щеки горели. Открыв лицо, взгляд Киоямы упал на ее отражение в зеркале, от чего захотелось только больше плакать.
– Чудовище! – вскрикнула она дрожащим голосом и разбила кулаком зеркало, от чего на пальцах и на осколках осталась ее кровь.
Ванная потихоньку набиралась, пока Софи разделась до гола, распустив свои короткие “хвостики”.
Осторожно погрузившись в воду, девочку затрясло от холода и истерики.
Ее губы практически сразу побледнели. Брюнетка начала водить осколком зеркала по венам, смотря, как основная жидкость человеческого организма стекает по ее рукам, разводится в чистой воде, смешиваясь с ней.
Прикусив губу от боли, Софи продолжала плотно водить осколком по рукам, оставляя на
Слезы никак не могли остановиться. Она слишком долго терпела, слишком долго ждала.
Ледяная вода начала выливаться за бортики ванной на пол, образуя холодные лужи с кровью.
Девочка уже не чувствовала рук и пальцев. Даже ноги отнялись.
От холода и боли, Софи отпустила осколок стекла, который упал на дно ванной с неприятным скрежущим звуком.
Сжавшись и медленно моргая, брюнетка смотрела на лампу висящую на потолке.
“Как больно”, – подумала она, даже не ожидав, что Акира когда-то испытывал такую же невыносимую физическую боль. А ведь ему это нравится.
В висках неприятно пульсировало. Тело ныло от холода и боли. Глаза Софи начали закрываться, уловив перед этим какую-то мутную тень на фоне лампы.
– Папа... – прошептала она, прежде чем сознание окончательно покинуло маленькое тельце в холодной воде.
====== Отец ======
Руки Акиры осторожно запутывали волосы Софи. Ладони скользили по ее лицу, шее, плечам, груди в области сердца, талии, бедрам.
Софи открыла глаза и посмотрела на него. Вокруг ничего не было. Только они вдвоем, будто бы стоя в невесомости.
Кругом темно. Или она просто больше ничего не видит, кроме его?
– Акира-кун... – прошептала она, чувствуя, как его холодные руки касаются ее спины.
Вздрогнув от холода, Киояма прикрыла свою грудь, будучи абсолютно голой перед парнем. Она стояла и смотрела на него, чуть краснея. Но когда она протянула к нему руку, она почувствовала лишь что-то до ужаса холодное. Его кожа была теперь не только такой же бледной, как снег, но и холодной.
– Тебе холодно? – осипшим голосом спросила она, не чувствуя ног.
Учиха не ответил. Его серые глаза скрывала челка. Было не особо ясно, что он вообще чувствует и о чем думает. Наверное, именно поэтому Киояма так бережно относилась к своей, ведь если она ее уберет – все смогут видеть ее истинные чувства.
Осторожно обняв холодного Акиру, Софи судорожно выдохнула и задрожала. Изо рта пошел пар.
Она слегка приподняла голову, целуя его в острый подбородок. Мокрая челка съехала на бок.
– Ты вернулся?...
– Нет, – резко ответил он и опустил на нее свой тяжелый взгляд, будто мертвый, от чего у брюнетки запульсировало в висках от ужаса. – Это ты ко мне пришла.
– СОФИ!...
Киояма открыла глаза. Слышалось пищание кардиографа. Волосы и тело не были уже настолько холодными и мокрыми.
Похоже, она лежит в больнице.
Инагаки, Ален и Сасаки сидели рядом. Они выглядели взволнованными. Киояма перевела на друзей тяжелый взгляд, а потом на окно, за которым светило солнце и пели птицы. Утро.