Сказание об аде и рае, или Расторжение брака
Шрифт:
Призрак кивнул, улыбнулся Духу сладкой клерикальной улыбкой – насколько мог улыбаться прозрачными губами – и ушел, что-то бормоча. Я не долго следил за ним взглядом. Если трава тверда, как камень – подумал я – нельзя ли тут ходить по воде? Я тронул воду ногой, вода была твердой; и я пошел по ней. Сперва я несколько раз упал – я забыл, что она движется. Когда я как следует приспособился, меня уже отнесло вниз по течению. И всё же я продвигался вверх, только очень медленно.
Ногам моим стало легче от нежного и прохладного прикосновения сверкающей воды. Я шел по ней не меньше часу и продвинулся метров на двести. Потом идти стало
Я увидел зеленые склоны, спускавшиеся амфитеатром к озеру, в которое с многоцветной скалы падал пенистый водопад. Мне снова показалось, что чувства мои воспринимают то, чего раньше не воспринимали. На земле я не охватил бы взором такого водопада, а грохот его оглушил бы всё и вся на двадцать миль вокруг. Здесь я удивился, вздрогнул – но принял и грохот, и самый вид, как принимает корабль большую волну. Грохот походил на хохот великана; вернее, ощущение было такое, словно целый класс великанов-мальчишек хохотал, плясал, пел и ревел, радостно трудясь над чем-то.
Недалеко от того места, где водопад срывался в озеро, росло большое дерево. Брызги воды и пены переливались на нем, сотни птиц мелькали среди листвы, а листья были огромны, как вечернее облако. Откуда ни взгляни, сквозь зелень сверкали золотые яблоки.
Вдруг я заметил, что внизу что-то шевелится. Поначалу мне показалось, что ожил куст боярышника; потом я увидел, что у куста кто-то есть; наконец, я разглядел, что это – один из призраков. Он пригибался, словно прятался от кого-то, и делал мне знаки – кажется, хотел, чтобы и я пригнулся. Но я не понимал, в чем опасность, и стоял прямо.
Призрак огляделся как следует, и убедившись, что никого нет, кинулся к другому дереву. Бежать он не мог, трава мешала, но торопился изо всех сил. У дерева он встал, прижавшись к стволу, как бы ища защиты. Теперь я разглядел его лучше и понял, что он – тот пассажир в котелке, которого высокий Призрак звал Айки. Он постоял, отдышался и перебежал к третьему дереву. Не прошло и часу, как он достиг яблони. Точнее, он застрял метрах в десяти от нее.
Тут он остановился прочно – он не мог одолеть окружавших дерево лилий. Ступать по ним было ему не легче, чем по противотанковым заграждениям. Тогда он лег и попытался проползти между ними, но они росли плотно и не раздвигались ни за что. Призрак очень боялся, как бы его не увидели. При каждом шорохе, при каждом дуновении ветерка он замирал и пригибался, а когда закричала птица, он пополз было назад, но одумался и снова стал продвигаться к большому дереву. Он просто корчился от того, что это у него не получалось.
Ветер стал сильнее. Призрак отдернул руку и сунул в рот палец; по-видимому, лилия ударила его. Потом сильный порыв ветра налетел на дерево, ветки заметались, яблоки посыпались на траву и на несчастного Призрака. Он закричал. Я думал, что его совсем пришибло; действительно, он лежал минуты две и тихо стонал. Однако, потом он снова взялся за дело – он пытался засунуть
Как ни странно, ему это удалось. Я вспомнил, сколько весит листок, и восхитился его упорством. Несчастный Призрак поднялся, держа свое яблоко. Он припадал на одну ногу и сутулился, – яблоко пригибало его к земле. Однако он упорно, дюйм за дюймом, продвигался к автобусу по своему крестному пути.
– Глупец! Положи его, – сказал кто-то. Такого голоса я не слышал никогда. Он был оглушительно-громким и в то же время журчащим. Я понял, что говорит водопад; и увидел, что это – и водопад, и светоносный ангел, как бы распятый на скале.
– Глупец! – повторил он. – Положи. Ты его не донесешь. Да оно и не вместится в ад. Останься тут, научись есть такие яблоки. Листья и трава – и те будут рады тебя научить.
Не знаю, слышал ли это Призрак. Он приостановился и снова двинулся в путь, с превеликим трудом и превеликой опаской. Больше я его не видел.
На муки призрака в котелке я глядел довольно благодушно; когда же он исчез, я понял, что мне не вынести водопадного ангела. Он, по всей видимости, меня не замечал, но сам я сильно смутился и постарался как можно небрежней двинуться дальше по течению, вниз. Глядя на серебряных рыбок, шнырявших на дне, я жалел, что для меня вода непроницаема. Мне бы не мешало выкупаться.
– Назад не собираетесь? – услышал я, обернулся и увидел высокого Призрака. Он стоял под деревом и сосал прозрачную сигару. Волосы у него были седые, голос – хриплый, но культурный. Таким людям я всегда доверял.
– Не знаю, – отвечал я. – А вы?
– Собираюсь, – сказал он. – Больше тут видеть нечего.
– Значит, остаться не хотите?
– Ах, всё это пропаганда! – сказал он. – Никто и не думал, что мы останемся. Яблоки эти не укусишь, воды не выпьешь, по траве и то не пройдешь. Человек тут жить не может. Всё одна реклама.
– Зачем же вы ехали?
– Сам не знаю. Так, поглядеть. Люблю, знаете ли, сам всё увидеть. Когда путешествовал по Востоку, специально заехал в Пекин...
– Какой же он?
– А, ерунда! Ловушка для туристов. Где я только не побывал. Ниагару видел, пирамиды, Солт Лейк Сити, Тадж-Махал...
– Какие они?
– Чепуха на постном масле. Реклама... И, заметьте, всё одна шайка! Концерн у них такой. Возьмут атлас и тыкнут пальцем: тут будет достопримечательность! Что не выберут, всё сойдет. Реклама!
– А там... э-э... в городе... вы жили?
– В так называемом аду? Жил. То же самое, голову морочат. Расписали: огонь, черти, знаменитые люди жарятся, какой-нибудь Генрих VIII... А прибудешь туда – город как город...
– Мне здесь больше нравится, – вставил я.
– Не понимаю, что тут особенного, – не сдавался Призрак. – Обыкновенный парк, только неудобный.
– Говорят, если останешься, привыкнешь... уплотнишься, что ли...
– Знаем, знаем, – сказал Призрак. – Не верьте. Мне всю жизнь это твердили. Когда я был маленький, они обещали: будешь хорошим, будешь счастлив. Когда пошел в школу, они обещали: зубри латынь, потом легче станет. Когда я женился, какой-то кретин пообещал мне, что это поначалу тяжело, а терпение и труд всё перетрут. Вот и здесь то же самое, только я им не дурак!...