Сказание об Агапито Роблесе
Шрифт:
– Ты свободный человек.
– Я могу идти, куда хочу?
– Можешь идти, куда хочешь.
– Слава господу богу нашему!
Вдруг (Роблес не успел помешать ему) старик схватил руку выборного и поцеловал. Агапито отступил, смущенный.
– Не надо, дедушка. Никогда и никому не целуй руки.
– Разрешите, дон Агапито?
– Что тебе, Сиприано?
– Хотел сказать вам словечко.
– Что тебе? – повторил Агапито и положил руку на горло. Повалился на колени Сиприано, зарыдал.
– Прости меня, дон Агапито!
– В чем
– Прости! Сеньора Пепита наняла меня, убить я тебя хотел. Испугался я, согласился.
Сиприано бросил на траву револьвер.
– Сколько же она тебе обещала?
– Восемь тысяч солей за тебя и сорок тысяч за всех членов Совета. Скоро придет карательный отряд. Все сметут с лица земли. И ты умрешь, и все, кто пошел за тобой против судьи.
– Что ж ты не выстрелил?
– Увидел, как старый человек руку тебе целовал. Прости меня, батюшка!
– Где же мне сравниться с судьей?
– Прости, Агапито. Испугался я. Донья Пепита грозилась выгнать меня из поместья.
– У этой женщины нет больше поместья, Сиприано.
– Я сделаю, что велит община, Агапито.
– Покаешься при всех. Пусть община решает.
– Когда?
– Сейчас, сию минуту.
Агапито засвистел в свой свисток. С криками сбегались отовсюду люди. Встал на скалу Агапито Роблес. Часовые подняли факелы, неровный их свет пал на суровое лицо выборного.
– Жители Янакочи! Я остался живым, ибо Сиприано Сото покаялся передо мной. Сеньора Пепита уговаривала его убить меня, но он не соблазнился. Монтенегро задумали убить всех членов Совета общины. Говори, Сиприано. Подкупила тебя сеньора Пепита, велела убить меня?
– Да, велела. Грозилась выгнать из поместья, если я не соглашусь.
– Сколько она тебе обещала?
– Восемь тысяч солей и участок земли.
Поднялся шум.
– Покарать их!
– Сжечь поместье!
– Убить старуху!
– Хочу помочиться на ее гроб!
– Не надо никого убивать, не надо жечь. Мы сообщим властям. Ты согласен, Сиприано?
– Согласен.
– Засвидетельствуешь перед нотариусом?
– Да.
– За кого же ты, Сиприано? За общину или за господ?
– Хочу быть членом общины Янакочи.
– В общину принимаем тех, кто плясать умеет. Ну-ка, музыку!
Братья Уаман заиграли уайно.
Глава тридцать четвертая
О том, как Агапито Роблес пустился в пляс и как от пляски его ночь превратилась в день
Чужеземцы, что посещают в наши дни Янауанку, удивляются, глядя на ее дома, покосившиеся так, что городу Пизе вовсе нечем перед ней хвастаться – там всего лишь одна башня наклонная. А в Янауанку кто приедет, так и отшатывается то в одну сторону, то в другую, боится, что стены, того и гляди, на голову обрушатся. Местные лавочники со смеху прямо лопаются, на приезжих глядя. А только не всегда так было. Не так еще давно эти самые шутники дрожали от страха, сидели, затаившись, в своих домах (некоторые недоброжелатели уверяют,
– Сжечь надо поместье начисто. Монтенегро только землю пакостят. Покончить с ними, и все тут!
– Поджечь «Уараутамбо», а мосты поднять, чтоб карательный отряд не вошел.
– А по-моему, надо на них в суд подать.
– Не смеши меня.
– Сиприано Сото засвидетельствует перед нотариусом, что сеньора Монтенегро посылала его убить нас. В письменной форме.
– По-другому надо их наказать.
– А как?
– Есть способ.
– Какой?
– Эти люди свое богатство больше жизни ценят. Что, если прогнать с пастбищ все их стада?
– Вот это правильно! Все их добро окаянное, до последнего кролика!
– Нет, кроликов трогать не надо. Донья Аньяда расстроится.
Совет одобрил решение – изгнать с пастбищ стада Монтенегро. Жители с восторгом приняли это известие. Глава общины. Карвахаль приказал согнать в одно место все стада поместья «Уараутамбо». Множество коров, быков, телят, баранов, козлят наполнило долину. Альгвасилы с письменными приказами отправились в горы. На следующий день с гор стали спускаться стада. Все знали, что судья Монтенегро богат, но такого никто не ожидал: целый день шли стада – и конца им не было видно.
Рев и мычание заглушали шум реки Уараутамбо. К концу дня стада были ужена главной дороге. На рассвете прошли они через Ракре. К полудню перешли мост Янауанки. Второй день клонился к вечеру, когда стада прибыли на площадь поместья «Уараутамбо». Вскоре площадь оказалась забитой до отказа, проламывались деревянные тротуары, валились ограды. Лавочники смеялись, стоя в дверях своих лавок. Но вид у них был слегка испуганный. А стада все прибывали. Было время сиесты, но капрал Бехарано решился разбудить начальника полиции.
– Что случилось?
Капрал Бехарано указал за окно. Сержант Астокури выглянул на улицу. Тысячи голов скота толклись на площади, они уже не вмещались на ней.
– С ума народ посходил, господин сержант.
– Какой там народ! Этот голодранец Роблес еще один номер выкинул.
Агапито Роблес въехал на площадь верхом. Яростно сверкало, переливалось всеми цветами радуги его пончо. Агапито глянул на расстилавшееся перед ним бескрайнее море рогатых голов, с трудом добрался до знаменитого балкона, с которого в течение тридцати лет любовался судья Монтенегро скромным деревенским закатом.