Сказание об Оками 6
Шрифт:
И вообще, она не я! Не больше я, чем Шини. Еще одна маска, только старая, пыльная и утратившая актуальность.
– Эй… Шини-семпай, ты делаешь мне больно, – позвал Наоми ровным голосом. Не сразу поняла, о чем он. Ведь вся суть процедуры как раз в том, чтобы свыкнуться с неприятными ощущениями, научить отличать настоящие сигналы организма от ложных, посылаемых мной. А, вот оно в чем дело. Я машинально сжала ладонь так крепко, что косточки и сухожилия у партнера трещать начали. Я же сильная, не хуже любой другой куноичи.
“Извини, задумалась” – сказала бы нормальная девушка. Но это
– Шини придумала новое дзюцу, – многообещающе улыбнулась парню самой зловещей из улыбок садистки. – Поможешь испытать технику дистанционной передачи боли?
Глава 4
Путь до Страны Дождя наверняка запомнился Наоми как очень и очень долгий. Чувствую себя садисткой, истинной миссис Пейн, и в чем-то восхищаюсь терпением напарника. Ну то есть он не прекращал показательного нытья, как его достало быть манекеном для отработки пыточного дзюцу, но при этом парень мог бы попросту отбежать от меня подальше, но не сделал и лишнего шага в сторону.
Суть дистанционной передачи боли проста – ионизировать воздух, создавая проводящий канал, и через него уже перекидывать электрические импульсы. Можно и полноценные прожаривающие, и к стрельбе молниями я позже перейду. КПД пока страдает, но за три дня удалось отработать технику дистанционной передачи боли на том уровне, когда ее уже и в бою применить не стыдно.
– На сегодня хватит, – вечером последнего дня прекратила я экзекуцию. Прогресс достигнут, причем взаимный. Мой подопытный успешно поднял болевой порог и когда я перешла на пыточные импульсы более высокой ступени, сумел никак этого не показать. Горжусь учеником, но ему того знать не обязательно.
– Даже не знаю, что было хуже – постоянная боль или нудная лекция о нервной системе, мозге и сигналах, – привычно пожаловался Наоми. – Если хотела заставить меня страдать, хватило бы только ее. Скажи, Шини-семпай, а удовольствие ты точно так же дистанционно доставлять тоже умеешь?
– И кому я три биджевых дня рассказывала про нервные импульсы и ложные сигналы о повреждениях?
– Кому-то, кто внимательно слушал и запоминал… Учихе-сан? Уверен, ей было очень интересно, – жирнющий такой намек на Кацую.
– Удовольствие – это немного другое, – продолжила я. – Ну, так-то можно стимулировать сразу нужные участки мозга… А там и вплоть до полноценного аналога гендзюцу недолго. Но это чересчур сложно, нужно разбираться в анатомии получше моего и видеть, куда направляешь удар. Шини завидует обладателям бьякугана, те видят. Вслепую только больно сделать могу. И щекотку…
– Нет! Не надо! – ужас во взгляде Наоми был настолько подлинным, что я восхитилась его актерским талантом. Или нукенин на самом деле боится, что его защекочут? Очень потянуло попробовать, но сдержалась. Мы не друзья. Временные попутчики с частично совпадающими интересами. Дурачиться
Страна Дождя – очень громкое название для маленького клочка земли, зажатого между тремя великими государствами. Кое-что об Амегакуре, деревне Скрытого Дождя, я разузнала заблаговременно, еще когда вступление в наемники только замаячило на горизонте.
Маленькое, но гордое образование – по сути, один-единственный город на острове посреди большущего горного озера поразительно правильной формы. Скорее всего, искусственного. Площадью проигрывает нашему не то чтобы большому Узушио. А вот с населением все в порядке, десятки тысяч человек. Прямо завидно, когда сравниваю с нашими скромными цифрами в несколько сотен. Это если бывших Кагуя посчитать.
Все очень хорошо тут и с уровнем индустриализации. Цунаде-сенсей бывала здесь во время второй мировой войны шиноби и по ее рассказам об огромных высотках и многочисленных фабриках выстраивается потрясающая картина успешного технологичного государства.
Потому, ожидаемо, так называемые великие страны и захотели отжать всё себе, устроив офигительных масштабов заварушку, в которой схлестнулись шиноби Песка, Камня и Листа, а также местные, представители деревни Скрытого Дождя. Все против всех, с применением разрушительных техник, многочисленными жертвами среди гражданского населения и почти полным уничтожением той промышленной базы, ради захвата которой всё и затевалось. Слава пацифисту Хирузену, доброму дедушке Ооноки и сандайме Казекаге.
Тех гражданских, кто умудрился не сдохнуть во время активной фазы боевых действий, в послевоенный период успешно начали добивать болезни и голод. Примерно тогда и посетили Страну Дождя три будущих саннина Листа, попытавшись в очередной раз отжать эту территорию. Как утверждает наставница, исключительно с гуманитарными целями. Дескать, сейчас тут всех завоюем, начнем причинять добро и кормить детишек сладостями.
В очередной раз не срослось. Местный лидер скрытой деревни, Ханзо Саламандра, знатно так отлюбил всю троицу. Ну, то есть Джи, Орочимару и Цунаде. Ну, как отлюбил. У них вышла крепкая боевая ничья при том, что махались трое на одного. Впечатлившись успехами на тот момент вполне молодых шиноби, Ханзо и даровал им прозвище “три саннина”. Вот уж не знаю, всерьез или стёба ради.
По итогу армия Конохи ушла, две другие великие страны тоже поняли, что руины и остатки голодающего населения им никуда не вписались. Войска ушли, а гуманитарная катастрофа осталась. Биджева политика. Подозреваю, что большинству участников было интересно даже не собственное усиление, а сдерживание стратегических противников. Ну вот. Сдержали. Превратили процветающий мегаполис в постапокалиптический пейзаж, совсем немногим лучший, чем сейчас можно увидеть на Узушио. Цунаде по этому поводу знатно совесть достает, как непосредственную участницу событий. Небольшой кирпичик в укрепление ее мотивации к созидательной деятельности на восстановление нашего острова. Наставница ведь не дура и все отлично понимает. Потому и многолетний запой, спровоцированный не только посттравматическим расстройством, но и, мягко говоря, тем, что Коноха была не особо права.