Сказание об Оками
Шрифт:
Многие штуки, красивые издалека кажутся уродливыми вблизи. Достаточно, к примеру, на собственный обед через микроскоп посмотреть и всё, никакого аппетита. Вот и Ивагакуре, вплотную смотрится уже не этаким замком, воспарившим над горной долиной, а уродливой поделкой бесталанного скульптора. Коричневый камень же, напоминает мне об глинобитных домах. Конечно, он намного прочнее, но цвет один в один, прям рвотные позывы вызывает. Блевануть чтоль на шиноби. Скажу что укачало. Ну нет. Не буду его без толку драконить.
Внутри города башен цвета дерьма ориентироваться
Меня притащили непонятно куда, в одну из башен, но не на верхние этажи. Чертов архитектурный кошмар еще и в землю глубоко зарылся. Бросили в камеру. Развязали, наконец, руки и ноги и забыли часов на пять. Хорошо хоть поесть принесли через эти самые пять часов. В камере есть циновка на полу и на этом всё. Хоть бы унитаз поставили. Почти нормальная сантехника, а не просто дыра в полу тут бывает, у меня в съемной комнате так было. Ну, не в самой комнате, а на этаже, рядом с душем. Хорошо там жилось.
Из интересного - электрическое освещение. Обычные, самой классической формы, лампочки-груши. Тут уже удивляться нет было смысла, раз у них так до чертиков энергетиков. Можно посадить одного моего пленителя и он своей гипертрофированной энергосистемой на освещение всего города электроток генерить будет. Или накосячивших шиноби-практикантов, которых почему-то называют генинами, можно на генерацию электричества отправлять. Им тренировка, городу поздно. Почему тогда в столице уличные фонари масляные и вообще электричество мне не попадалось? Тоже объяснимо в общем-то. Не хотят шиноби из как бы военного сословия превращаться в электриков. Даже не электриков, а в генераторы. Скучно, монотонно, без всяких интересных событий. Вот как я про все это подумала. Не знаю как на практике происходит.
От нечего делать начала выполнять разминочный комплекс. Тело после дороги как деревянное, мышцы затекли, суставы хрустят. Как же это хорошо двигаться! Выполнила полный набор упражнений. Затем бой с тенью, проработала все движения, которые только рассчитывала использовать в бою. А затем еще раз и еще, по кругу. Только техники не трогала. Техники - палево. Нельзя.
Почему нельзя даже самые простые техники? У меня, вон, волосы на голове начали отрастать, а я уже бриться привыкла. Ну, с волосами элементарно, спросят как побрила. Но даже если и не спросят. За мной следят. Не знаю как именно, но взгляды чувствую. Иногда они пропадают на минуту-другую. Ну, там наблюдатель за чаем пошел, или пересменка у них. Но надолго меня без пригляда не оставляют.
День, второй, третий. По моему внутреннему хронометру, который не такой и точный. Ориентируюсь на организм, на циклы кормежки и сна. Может быть меня так специально маринуют, что вполне себе действенная методика допроса? Но со мной она не сработает. Кормят, свободного времени много, над физухой и рукопашкой работать позволяют. Социальная изоляция? Так на нее мне плевать с самой высокой башни. Складывается впечатление, что шиноби не знают что со мной делать. Слишком
На пятый день меня отвели в классическое такое помещение для допросов. Кафельные стены, металлический стол, два привинченных к полу стула. Это мой первый допрос в жизни, но воспоминания намекают, что релевантный опыт у меня имеется. Меня усадили на стул и мариновали еще часик. Чтобы дозрела. Я для себя уже все решила. Буду колоться, сотрудничать со следствием и все в таком духе. Но самое сокровенное не выдам. Не для этих ублюдков мои лучшие техники.
Ожидание закончилось с появлением следователя. Очередного шиноби, конечно. Все как полагается. Пластина, жилетка, обмотка вокруг бедра, на которую крепится та фиговина, ну большой листовидный нож. Сейчас оружия у шиноби нет. А еще меня немного удивило что мне достался не дяденька, а тётенька. Лет тридцати, черные волосы в длинную косу заплетены, все конечности на месте. Немного мужиковатая, чересчур мускулистая, но так-то профессия обязывает. Я вот в разы мужиковатее со своей прической армейского новобранца. Похоже, доморощенные психологи решили что девочку лучше разговорит женщина. Так-то я еще в городе-деревне срисовала что женщины-шиноби тоже бывают. Их процент ниже, чем у мужчин, но это ожидаемо. Нормальные женщины, не такие как я, не любят оружие и насилие. Обычно они даже став энергетиком, занимаются чем-то мирным. Да хотя бы на электростанциях работают.
– Здравствуй, девочка. Я Ватабэ Рейко, мне поручено тебя опросить.
– Дознавательница пытается говорить максимально мягко, смотрит мне в глаза. Доверительные отношения собирается построить. Сучка.
– Позаботьтесь обо мне Ватабэ-сан.
– Выдаю мой максимум почтительности. Вроде как, я всё поняла, всё осознала только не бросайте меня в эту жуткую одиночную камеру, где неплохо кормят и не забывают про мясную подливу к рису.
Наверное, одиночка таки работает, я за прошедшие дни убедилась в верности выбранной стратегии. Прогнала внутри головы всякие сценарии, какие только могла. События никогда не идут по сценарию, но на что мозгов хватило, всё предусмотрела.
– Как тебя зовут, девочка?
– Со всё той же насквозь фальшивой мягкостью спросила Рейко. Она мне уже не нравится. Чересчур приторная, чересчур правильная. Коса еще эта. Какой рукопашник будет такую носить? Уязвимое же место, главное схватить и дернуть посильнее. А все шиноби, которых я видела рукопашники. Как же иначе?
– Меня зовут Лю Пинь, но еще меня звали Окамимару и Сато Ичиро. Я придумала эти имена чтобы притворяться мальчиком. И для того же я брила голову.
– Как же ты ее брила?
– Вопрос неожиданный, с подвохом. Ребенку не так просто себя обрить.
– Бритвой, Ватабэ-сан. Наощупь, очень аккуратно чтобы не порезаться.
– Честно-честно смотрю ей глаза в глаза. Ни словом не обманула. То что моя бритва это техника, лишняя деталь, только собьет с сути рассказа - Понимаете, за девочками охотятся извращенцы. А за мальчиками меньше. Я не хочу к извращенцам, потому назвалась мальчиком и брила себе голову. Меня семья хотела в бордель продать. Я знаю что это за место. Я не какая-то там дурочка, Ватабэ-сан. Лучше буду на улице воровать, чем, ну вы понимаете про что я.