Сказание об Ольге

Панова Вера Федоровна

— Я вятичей покорил, — отвечал Святослав, — я Тмуторокань покорил, что мне князь Куря! Не проси, пусть Русской Землей сыновья управляют, им отдаю.

И стоят перед ним два мальчика в шелковых красных рубашечках, бойкие мальчики, от рождения привыкшие быть господами. И он говорит старшенькому, женатому на гречанке-монахине:

— Тебе, Ярополк, отдаю Киев.

И младшенькому:

— А тебе, Олег, Древлянскую землю. А прочие волости вы сами между собой поделите.

Но есть в селе

Будутине еще сын, меньше Олега, совсем несмышленыш Владимир, сын Малуши. И ходит кругом Святослава Малушин брат Добрыня, дядя Владимира, заглядывает Святославу в глаза, шушукается с послами. Говорят новгородские послы:

— Вот, древляне своего князя получили. Дай и нам князя из твоего рода.

— Кого ж я вам дам? — сказал Святослав.

— Не то мы сами найдем, — сказали новгородцы.

— Хочешь к ним? — спросил Святослав Ярополка.

— Нет, — ответил тот, — не хочу.

— А ты? — спросил Святослав у Олега.

— Не хочу, — сказал и Олег.

— Владимира дай, — сказали новгородцы.

— Он же младенец еще.

— И хорошо: вырастет с нами и будет чтить наш обычай.

— Ну берите, — сказал Святослав.

Новгородцы взяли маленького Владимира и его дядю Добрыню и повезли к себе на север. А Святослав стал собираться обратно в Болгарию.

Настал день его отъезда. Он поцеловался с Ольгой и поклонился ей в ноги, и она его перекрестила.

Дружина с наточенными мечами, на начищенных конях поджидала его. Он сел на своего коня, и тронулись.

Постукивая клюкой, взошла Ольга на башню-смотрильню — поглядеть ему вслед.

Очень высокая стала эта башня.

Без числа ступенек у лестницы.

Еще ступенька.

Еще.

Идешь-идешь — всё перед тобой ступени. И на каждую ведь подняться надо.

После его отъезда она прожила недолго. Ее похоронили по христианскому обряду. Через много лет ее внук Владимир перенес ее прах в Десятинную церковь.

1966

Примечания

Во многих подробностях основано на летописном рассказе «Повести временных лет», где о княгине Ольге сказано, что она была «предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед светом» (Повесть временных лет. Ст. и коммент. Д. С. Лихачева. Л., 1950. Ч. 1. С. 246. Лит. памятники). В сюжете использовано летописное повествование о жизни и смерти князя Игоря, мести Ольги древлянам, ее правлении, поездке в Царьград, где она приняла крещение, походах сына ее Святослава в Болгарию. С большим искусством передан дух и строй летописного языка, его благородная сила, сжатость, живость прямой речи и диалогов. Однако повесть Пановой не является

простым переложением древнего жизнеописания Ольги на современный язык. Многие страницы и целые главы ее требовали воображения, догадки, умения развернуть мимолетную подробность исторического источника в живую художественную картину.

Подробности поездки Ольги в Константинополь Панова почерпнула в историческом сборнике Д. Ф. Беляева «Byzantina. Очерки. Материалы и заметки по византийским древностям» (Спб., 1891), где помещен перевод сочинения византийского историка Константина Багрянородного о пребывании Ольги в Царьграде и дано краткое описание константинопольского двора. Панова указала и на другие источники, которые помогли ей в работе над повестью. Среди них оказалась старая книга «Жизнь европейских народов», откуда взято описание драгоценного блюда, которое Ольга подарила константинопольскому патриарху. Все эти сведения надо было освоить, творчески переплавить, перевести из чисто документального ряда в художественный, пластическо-изобразительный.

В трактовке древнего летописца Ольга — прежде всего мудрая правительница, крепко державшая в своих руках власть, беспощадная к врагам, мстительная и изобретательная в своей жестокости. Сохранив это историческое зерно характера, Панова, по существу, заново развила его индивидуальную, женскую основу. Писательницу занимает Ольга — девочка, девушка, жена, вдова, мать, хозяйка, утвердившаяся «главой своему дому». Она первая поняла преимущества христианства для укрепления княжеской власти в Киеве, хотя не смогла убедить в этом своего сына и наследника Святослава. Здесь мы узнаем очень близкие, органичные для Пановой общечеловеческие мотивы, неожиданно прозвучавшие на историческом материале.

В письме к К. М. Симонову от 20 сентября 1967 г. Панова просила его обратить внимание на возможности экранизации повести «Сказание об Ольге»: «Если Вы отнесетесь к этому предложению положительно, я была бы очень рада и охотно поработала бы над нею с режиссером, хотя, на мой взгляд, она являет собою уже законченный сценарий, и не только литературный.

В подкрепление своего предложения хочу Вам напомнить, какой успех в свое время имели «Нибелунги» на экране. А о наших истоках вообще ничего нету» (ЦГАЛИ [1] . Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 73).

1

ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства СССР (Москва).

Авторская мысль об экранизации «Сказания об Ольге» до сих пор не реализована.